Запад для борьбы с бомбардировочной авиацией союзников, активность которых 
возросла. Красный военно-воздушный флот становился грозной силой: помощь 
англичан 
и американцев начинала сказываться, и над полями боев появлялось все больше и 
больше 
русских самолетов. К счастью, эффективность их действий никак не 
соответствовала их 
численности, и мы все еще могли на отдельных участках фронта создавать на 
ограниченный период превосходство в воздухе. Тем не менее было ясно, что мы 
потеряли 
одно из наших важных преимуществ. 
   В этих условиях перед германским верховным командованием встала серьезная 
дилемма: либо перейти на Востоке целиком к обороне, либо предпринять 
наступление с 
ограниченной целью и попытаться уменьшить наступательную мощь русских. Скоро я 
был вовлечен в обсуждение этого вопроса в высших сферах, так как в начале 
апреля я 
получил краткосрочный отпуск и мне приказали явиться к начальнику генерального 
штаба генералу Цейтцлеру. Ставка ОКХ в то время находилась в Восточной Пруссии, 
в 
крепости Лётцен, в районе Мазурских озер - районе, который воскрешает в памяти 
победы Гинденбурга в 1914 году. Я доложил Цейтцлеру о роли 48-го танкового 
корпуса в 
недавних боях и узнал, что он готовил большое наступление, в котором нам 
отводилась 
очень важная задача. 
   Конечно, принимая во внимание потери, понесенные за предыдущие годы, не 
могло 
быть и речи о решающем наступлении. Цель, которую ставил перед собой Цейтцлер, 
носила ограниченный характер: он предполагал срезать большой русский выступ, 
который включал Курск и вклинивался в наши позиции на 120 км. Успешное 
наступление 
в этом районе привело бы к уничтожению нескольких советских дивизий и к 
значительному ослаблению наступательной мощи Красной Армии. 48-й танковый 
корпус, 
входивший в состав 4-й танковой армии, должен был явиться острием главного 
удара, 
наносимого с юга. Я мог только приветствовать такое решение: наши закаленные и 
испытанные в боях танковые дивизии в недавнем наступлении на Харьков не понесли 

больших потерь и были готовы принять участие в новом сражении, как только 
позволит 
состояние дорог. Кроме того, в этот период оборонительные сооружения русских 
вокруг 
Курска никак не могли выдержать решительного наступления. 
   Затем Цейтцлер добавил, что Гитлер хочет добиться более крупного успеха и 
поэтому 
предлагает отложить начало наступления до прибытия бригады танков типа 
"Пантера". Я 
сомневался в правильности такого соображения и доложил, что, согласно последним 

разведывательным данным, русские еще не оправились от наших недавних ударов и 
не 
успели восполнить потери, понесенные в ходе быстрого и тяжелого отступления от 
Харькова; поэтому задержка на один-два месяца сделала бы осуществление нашей 
задачи 
значительно более трудным. 
   Таково было мое первое знакомство с роковой Курской битвой - последним 
крупным 
наступлением немцев на Востоке. 
   Цейтцлер изложил в общих чертах план новой операции (кодовое наименование 
"Цитадель"). Для образования огромных клещей сосредоточивались все имеющиеся в 
наличии танковые силы. Генерал-полковник Модель со своей 9-й армией наносил 
удар с 
севера, а 4-я танковая армия генерала Гота должна была наступать с юга. 
Предполагалось, 
что в первом эшелоне Гот будет иметь восемь танковых дивизий, а Модель - пять. 
Планировалось участие в наступлении и пехотных дивизий: их хотели перебросить с 

соседних участков фронта, которые, таким образом, были бы оголены сверх всякой 
меры. 
Со стратегической точки зрения "Цитадель" являлась крайне опасной операцией, 
так как 
в это огромное наступление должны были бросить фактически все оперативные 
резервы. 
   На карту было поставлено очень многое, поэтому не могли не появиться 
сомнения. 
Вначале идею наступления горячо поддерживал фельдмаршал Ман-штейн, который 
полагал, что, если мы быстро нанесем удар, может быть одержана значительная 
победа{202}. Однако Гитлер продолжал откладывать наступление, отчасти для