льно, имеют 
место какие-то военные действия. По его сведениям, в отрядах хорошо работают 
командиры и комиссары и неплохо обстоит дело с воинской дисциплиной.
206
    Наконец добрались мы и до самого Нето. На вид и на самом деле он был 
человеком самой мирной профессии: по образованию—врач, по призванию—поэт (на 
русском языке вышли его сборники «Стихи» и «С сухими глазами»). Волею 
обстоятельств он стал лидером партии, которая сыграла важную роль в деле 
достижения Анголой независимости. Лицо у Нето было круглое, приятное, доброе. 
Широкая и какая-то располагающая улыбка обнажала два передних, сильно 
выдающихся вперед зуба с широкой щелью между ними. На всем его облике лежал 
налет печали и усталости. Из-за слабого зрения он постоянно носил очки. Ни 
воинственности, ни решительности в Нето не чувствовалось, по чисто внешним 
признакам трудно было угадать в нем лидера и организатора партии.
    В действительности же Нето был человек и мужественный, и решительный. С 
двадцати лет он включился в активную борьбу с колониализмом. Трижды 
арестовывала его португальская охранка. В перерывах между пребыванием в 
заключении учился, стал уважаемым в Анголе врачом, писал стихи.
    
    Звон кандалов на дорогах...
    Толпы народа,
    Изгнанного отовсюду...
    Ритмы в шагах окровавленных ног,
    Ритмы в крови,
    Текущей из-под ногтей, —
    И все это ритмы...
    Ритмы...
    О, голоса истерзанной Африки!
    
    Это стихотворение было широко известно в Анголе.
    И первая, и последующие беседы с Нето полностью нас не удовлетворили. 
Разговоры о внутреннем положении в Анголе, о позициях различных партий и 
перспективах их объединения в единое движение, о конкретных военных действиях 
МПЛА Нето все время переводил на внешние аспекты ангольской проблемы, которые 
нам были и без того известны. В то же время Нето не пытался преувеличивать 
заслуги своей партии и в отношении ожидаемой от нас помощи высказывался 
достаточно умеренно. Впечатление от встреч с ним осталось приятное, и если бы 
не цвет кожи, то
207
Нето скорее можно было принять за несколько флегматичного европейца, нежели за 
темпераментного африканца.
    После антифашистской «революции гвоздик» 1974 года в Португалии Ангола 
получила наконец независимость, и Агостиньо Нето стал в 1975 году ее первым 
президентом. Но недолго ему пришлось жить в свободной Анголе — в 1979 году он 
скончался, а на пост президента был избран Жозе Эдуарду душ Сантуш, кстати, 
выпускник Бакинского нефтехимического института. С ним мне тоже приходилось 
встречаться в 1981 году.
    Делегация КГБ прибыла тогда в Луанду для переговоров с Министерством 
госбезопасности по вопросам дальнейшего развития сотрудничества. Первым делом 
нас повели к гробу Нето, набальзамированное тело которого должно в будущем 
покоиться в грандиозном мавзолее — он до сих пор строится в столице. Задумка 
новых лидеров Анголы сводилась к тому, чтобы увековечить память Нето 
сооружением величественного монумента, которому не было бы равных в Африке. 
Однако после начала строительства усилилась критика этого слишком дорогого и 
обременительного для разоренной Анголы проекта, и дело надолго затянулось.
    В 1981 году Ангола была уже разоренной страной. Купить что-либо из одежды 
или продуктов питания было невозможно, да и сами магазины, как ненужная 
структура, практически исчезли. Советская колония питалась тем, что привозилось 
из Советского Союза, покупалось или выменивалось за городом у португальских 
фермеров. Кое-что приобреталось по выписке за твердую валюту. Выезды за пределы 
Луанды были небезопасны, в стране шла борьба враждующих группировок. В тот 
период Жозе Эдуарду душ Сантуш и его единомышленники еще не пришли к пониманию 
необходимости сесть за общий стол переговоров со своими противниками.
    Переговоры в этот приезд мы вели с министром госбезопасности Анголы Кунди 
Пайамой, вызывавшим у нашей делегации чувство симпатии. Он был вежлив, 
корректен, планы его были достаточно реалистическими, об ангольских трудностях 
и проблемах рассказывал вполне откровенно, и контакт у нас с ним установился 
хороший. Я и до приезда в Анголу уже несколько раз встречался с ним в Москве.
208
    В момент встречи со мной в Луанде министр очень обрадовался: «Я думал, — 
сказал он, — что к нам едет другой первый заместитель, такой очень-очень 
большой и очень-очень строгий, а приехал совсем другой... приехал большой друг 
Анголы!» Выяснилось следующее: наши имена и фамилии ангольцы усваивали очень 
плохо да и в должностях разбирались слабо, и когда Кунди Пайаме сказали, что 
делегацию КГБ возглавит первый заместитель начальника разведки, он решил, что 
едет Семен Кузьмич Цвигун, первый заместитель председателя КГБ.
    Порядки в МГБ Анголы были примитивные, бедность и скудость чувствовались во 
всем, даже во внешнем виде старших начальников. Да и уровень образования 
руководителей был тогда весьма невысок. Когда министр знакомил членов делегации 
с руководящим составом министерства, мы увидели на начальнике какого-то 
департамента пиджак, один рукав которого был сантиметров на десять длиннее 
другого. Мы так и не поняли, почему он не укоротил длинный рукав — особых 
усилий это бы не потребовало: С удивлением мы обнаружили среди руководящего 
состава министерства трех местных португальцев. После церемонии знакомства я по 
просьбе министра начал излагать некоторые наши оценки актуальных проблем