ется от большинства мужского населения планеты тем, что не курит и 
не употребляет спиртных напитков. Причиной такого нестандартного, скажем, 
поведения является то, что пятьдесят лет тому назад погиб в автомобильной 
катастрофе его родной брат, находившийся в нетрезвом состоянии. После этого 
Тернер дал обет воздержания от алкоголя и ни разу его не нарушил. Так что 
выпить за его здоровье во время обеда мне пришлось одному.
311
    Своей открытостью, доброжелательностью, готовностью к диалогу Стенсфилд 
Тернер больше всего напоминал мне Билла Колби. И оба они заметно отличались от 
других директоров ЦРУ. Если те были способными администраторами и сторонниками 
замкнутой разведывательной системы, то Тернер и Колби были ее реформаторами в 
сторону большей открытости и законности.
    Колби приезжал в Россию чаще остальных бывших директоров ЦРУ, давал 
многочисленные интервью российским журналистам и у нас, и в США, поэтому нет 
особой нужды излагать в деталях его взгляды и практическую деятельность. Однако 
поскольку я имел удовольствие довольно часто общаться с ним, а в промежутках 
между встречами обмениваться письмами, и тем более, что его уже нет на этом 
свете, я хотел бы в конце этой главы сказать еще несколько слой о нем.
    Думаю, что Колби искренне хотел глубоких реформ в ЦРУ, чтобы превратить эту 
организацию в более цивилизованную и законопослушную. Об этом свидетельствуют и 
его высказывания, и практические действия в бытность директором 
разведывательного ведомства. Колби решительно выступил против бесцеремонного 
вмешательства во внутренние дела других государств, против организации убийств 
и похищений руководящих деятелей за границей, против проведения медицинских 
опытов над людьми, он осуждал агрессивную политику США в ряде районов мира. А 
начал он свою деятельность в качестве руководителя разведки с увольнения на 
пенсию начальника внешней контрразведки Джеймса Энглтона, который отвечал и за 
внутреннюю безопасность управления. С течением времени Энглтон превратился в 
неуправляемого монстра, который никому не подчинялся, подозревал всех в 
предательстве, стал настоящим параноиком и держался на своем посту так долго 
потому, что его патологическая ненависть к Советскому Союзу не вызывала ни у 
кого сомнений и являлась как бы индульгенцией против всех его грехов и 
беспрекословным доказательством его выдающегося патриотизма.
    Энглтон вел свои интриги, не ставя в известность руководство Лэнгли, и даже 
имел в своем распоряжении личные шифры для переписки с зарубежными партнерами
312
ЦРУ. Как свидетельствуют компетентные люди, особо тесные связи у Энглтона были 
со спецслужбами Израиля.
    Мне всегда было легко и интересно беседовать с Колби не только в силу 
общности профессии, но и потому, что в наших биографиях было много сходного: 
одна возрастная группа, участие во второй мировой войне, принадлежность к 
воздушно-десантным войскам, работа в резидентурах в условиях войн и кризисов (у 
Колби — вьетнамская война, у меня — арабо-израильские и Афганистан), совместное 
участие в международных конференциях по проблемам разведки...
    Хочу развеять и одну легенду о Колби. И при жизни, и после его смерти 
американские и российские журналисты переписывали друг у друга одни и те же 
фразы о том, что он, мол, серая и невыразительная личность. Из одной статьи в 
другую кочевала фраза: «По словам лиц, хорошо знавших Уильяма Колби, он 
идеально подходил для шпионской деятельности: незаметный, серый человек, 
напоминавший коммивояжера, запомнить внешность которого очень трудно...» Все 
это не так. Колби, наоборот, привлекал к себе людей своей доброжелательностью, 
открытостью, вокруг него всегда толпились ученые, журналисты, бизнесмены, всем 
было интересно с ним поговорить, узнать его мнение по самым различным вопросам, 
в том числе и далеким от разведывательной тематики. Но, как известно, очень 
трудно бывает избавиться от однажды найденного клише, особенно если делаются 
псевдонаучные ссылки на Грэма Грина1, который якобы использовал черты Колби при 
написании своего «Тихого американца».
    Колби отнюдь не был серым, это был яркий человек, и даже смерть его в 
апреле 1996 года была необычной: не справившись с течением во время прогулки на 
байдарке-одиночке, он потерял сознание и утонул в реке Уикомико, недалеко от 
американской столицы.
    В заключение приведу выдержку из письма Уильяма Колби ко мне от февраля 
1993 года:
    «...Вы правы, что мы еще не дожили до того момента, когда государства могут 
обойтись без разведки. Самое главное, вы правы, говоря о том, что разведка 
должна быть ори-
        1 Речь идет о романе английского писателя Грэма Грина, напечатанного в 
1955 году.
313
ентирована на защиту национальных интересов своей страны, но без идеологических 
предвзятостей относительно «противников». Следуя таким курсом, разведывательные 
службы наших государств могут служить своим народам, избегая непродуманных 
эксцессов на своем пути, и сотрудничать в тех областях, где совместно мы можем 
сделать больше для своих стран, чем по отдельности. Разработка конкретных 
деталей этой деятельности будет непростым делом, но это будет захватывающий 
процесс, и он принесет благо всем нам».
    
    Предатели
    
    В своих воспоминаниях о работе в разведке я никак не могу обойти тему 
предательства, хотя, естественно, никаких приятных эмоций она не вызывает. Но 
это тоже часть жизни в разведке, и никуда от этой темы не уйти. Предательства 
имели место в прошлом, есть они и теперь...
    Во вре