их гостиных висят портреты предков — первооткрывателей Америки — и стоят 
старинные фортепьяно, которые, согласно семейным преданиям, были вывезены из 
Европы.
    Уэбстер сообщил мне, что его прародитель прибыл в Америку в 1620 году на 
знаменитом судне «Мейфлауэр» («Майский цветок») вместе с другими 
«отцами-пилигримами», мало того, во время морского путешествия из Европы в 
Америку он познакомился со своей будущей женой. Здесь же, на паруснике, их и 
обвенчали.
    У Уэбстера интересная манера вести разговор: сначала идет неторопливая 
беседа, вопросы, ответы, а потом он вдруг задает неожиданный вопрос, 
сформулированный так, что при любом ответе на него отчетливо видна позиция 
отвечающего.
    На обеде у посла США в честь Уэбстера и Калтера слева от меня сидела живая 
и веселая жена Уэбстера, а справа — молодая высокая дама с типичными русскими 
чертами, ми-
306
ловидная и приятная. При знакомстве она с гордостью сказала, что ее девичья 
фамилия Трубецкая и что она, стало быть, княгиня, а замужем она за американским 
бизнесменом, также русского происхождения. К этому следует добавить, что 
напротив меня сидел американец с не менее звучным именем Петр Голицын. Мне 
как-то сразу страстно захотелось самому стать отпрыском еще более древнего рода,
 скажем, Милославским или Ромодановским, и отсудить у какого-нибудь колхоза 
свои кровные земли и разводить на них, как Уэбстер, скаковых лошадей... Но, как 
всегда, сразу возник и проклятый вопрос: «А зачем мне нужны эти лошади? К тому 
же эти традиционные перебои с овсами... Да ну их всех!..»
    Общение с носителями княжеских и графских титулов воскресило в моей памяти 
историю о том, как прошлым летом мы с женой были приглашены на обед к великим 
княгиням — бабушке и матери нашего будущего монарха цесаревича Георгия. В ответ 
на мое признание в близости к августейшей и порфироносной семье княгиня 
Трубецкая сурово ответила, что эти люди не имеют никакого права на российский 
престол. Вот тебе и на! А недавно и сам академик Лихачев (естественно, после 
ухода Собчака с поста санкт-петербургского мэра), опираясь на строго научные 
исторические факты, доказал, что претенденты не имеют никакого права на 
царствование у нас. А жаль... В случае чего знакомство с царем могло бы и 
пригодиться...
    После обеда все собрались на веранде посольского особняка на 
Спасопесковской площадке, где начался оживленный светский разговор о 
разновидностях хобби. Дошла очередь и до меня. Я рассказал о своих пристрастиях,
 сделав акцент на огородных работах и на кошении травы. Это вызвало некоторую 
сенсацию. Публика стала подходить к нашей группе и живо обмениваться только что 
полученной информацией. Особый интерес вызвало то обстоятельство, что я сажаю и 
картошку. Бывший директор ФБР и ЦРУ даже разволновался и, сообщив, что они с 
женой тоже пытаются что-то делать на своем участке, стал дотошно выяснять, как 
ухаживать за картошкой, на какую глубину ее следует сажать, а главное, каким 
концом следует втыкать клубни — тупым или острым.
307
    С кошением травы все тоже обстояло непросто. Сначала американцы думали, что 
я кошу траву специальной машинкой, а потом долго не могли понять, что такое 
коса, ибо уже забыли английское слово «сайс» и думали, что речь идет о серпе. 
Ну, прямо инопланетяне какие-то!
    Последний мой знакомый из плеяды столпов американской разведки — 
четырехзвездный адмирал Стенсфилд Тернер. Ранее мне уже много приходилось 
слышать и читать о нем, и когда в мае 1996 года он вторично приехал в Москву и 
попросил встречи со мной, я с большим интересом принял это предложение. Встречи 
с Тернером оказались интересными, насыщенными, достаточно откровенными и, 
надеюсь, взаимно полезными.
    Снова «морской волк», но уже самый настоящий, с самым высоким адмиральским 
званием на американском флоте. В 1947 году он окончил военно-морскую академию, 
затем, находясь на военной службе, учился в Оксфордском университете, получил 
последовательно степени бакалавра и магистра гуманитарных наук по специальности 
«международные отношения».
    Далее пошли войны. Во время войны в Корее Тернер служил на эсминце, затем 
участвовал в вьетнамском вооруженном конфликте, уже командуя таким же кораблем. 
С 1972 по 1974 год — начальник военно-морской академии, а затем командующий 2-м 
флотом США в Атлантическом океане.
    В 1975 году Тернер был назначен верховным главнокомандующим союзными 
вооруженными силами в Южной Европе со штаб-квартирой в Неаполе.
    Оттуда в марте 1977 года Тернер совершенно неожиданно для себя был назначен 
директором ЦРУ и возглавлял это ведомство до января 1981 года.
    Инициатива назначения Тернера на этот пост целиком принадлежала президенту 
Картеру. В подаренной мне книге «Секретность и демократия. ЦРУ в переходный 
период» Тернер подробнейшим образом описывает процедуру назначения и свои 
переживания в связи с изменениями в служебной карьере. Этот поворот в жизни 
Тернера объясняется тем, что Картер хорошо знал его по совместной уче-
308
бе на одном курсе в военно-морской академии. В США назначение Тернера живо 
обсуждалось и при этом всегда подчеркивалось, что Тернер был официально признан 
лучшим выпускником курса, а будущий президент занял только 5-е место.
    Однако мой большой интерес к Тернеру объяснялся отнюдь не его близким 
знакомством с бывшим президентом, а его политическими взглядами.
    Во-первых, заняв пост директора ЦРУ, он критиче