районе Графенвюра. Эта боевая группа (танки и пехота на грузовиках) была 
брошена в 
бой на фланге 14-й американской бронетанковой дивизии, наступающей от Бейрета 
на 
Нюрнберг. Я лично наблюдал за атакой наших танков и пехоты. Она дала мизерные 
результаты не только потому, что наши войска были малочисленными. Главными 
причинами были отсутствие боевого опыта, недостаточно высокий уровень выучки и 
поспешность в действиях. Таким образом, помимо бреши в Верхнем пфальцграфстве, 
тянувшейся до самого Нааба, 18 и 19 апреля у нас были весьма слабые позиции на 
линии, 
проходившей севернее Амберга через Швабах, Ансбах и Халл в направлении Лауффена.
 
Создав эту линию, 1-я армия еще раз доказала свою высокую боевую выучку. Ни ее 
командование, ни войска нельзя винить в том, что 14 и 15 апреля противнику 
удалось 
продинуться вперед и, переправившись через Некар, создать на его берегу 
плацдарм по 
обе стороны от Хайльбронна. [422] Линия Некар - Энц с выступом от Хайльбронна 
до 
Пфорцгейма прикрывала проход между Оденвальдом и Черным Лесом. Если бы 
противник прорвал оборонительный рубеж в районе Некара, перед ним открылась бы 
местность к северу от Швабского Альба, идеальная для применения танков. 
Наступление 
же через Энц угрожало бы Штутгарту и району, расположенному к югу от города 
между 
Черным Лесом и Альбом, а также самой реке. 
Уже в конце марта было очевидно, что южная граница зоны действий американской 
группы армий вряд ли опустится южнее линии Людвигсгафен - Хайльбронн. Это 
означало, что Баден и Вюртемберг включены в зону действий французских войск. 
13 апреля французы начали наступление из района Карлсруэ на наши позиции, 
расположенные в северной части Черного Леса. Это привело к тому, что к 18 
апреля им 
удалось глубоко вклиниться в нашу оборону, двигаясь на Вильдбад и Херренальб, а 
также 
частично окружить Пфорцгейм. Даже на тех участках, где наши оборонительные 
рубежи 
были достаточно плотными, наши войска были уже не в состоянии держаться. 
Следовательно, любой "маневр" в борьбе с таким мобильным противником, как тот, 
с 
которым мы имели дело, был обречен на неудачу. Стало очевидно, что 19-я армия 
была 
больше не в состоянии сдерживать противника. Если даже хорошо укомплектованные 
и 
вооруженные 80-й и 64-й корпуса, занимавшие удобные позиции на местности, 
благоприятной для оборонительных действий, продемонстрировали неспособность к 
сопротивлению, то чего же можно было ожидать от наспех сформированных 
батальонов, 
вынужденных действовать изолированно? На открытых участках местности вся 
тактика 
сводилась к тому, что наши части просто обращались в бегство, пытаясь спастись. 
Однако 
противник двигался еще быстрее. Хотя 19-я армия попыталась собрать в кулак свои 
силы, 
пытаясь восстановить свой боевой потенциал, она не смогла остановить противника,
 
устремившегося вперед восточнее Пфорцгейма. 
Продвижение американских и французских дивизий со стороны Пфорцгейма, в 
результате 
которого к 20-21 апреля они приблизились к Штутгарту, было подкреплено [423] 
броском 
американских войск на восток в обход города. В итоге 1-я и 14-я армии оказались 

разъединенными. 80-й армейский корпус попал в отчаянное положение. А когда 22 
апреля французская бронетанковая дивизия двинулась в направлении Виллингена, 
части 
64-го армейского корпуса и 18-й корпус СС также оказались под угрозой. Битва за 

Вюртемберг была проиграна в первые же дни, когда стало ясно, что нам не удастся 

удержать рубеж между Энцем и Черным Лесом. 
24 апреля поредевшие части 19-й армии стояли на Дунае и Иллере и отступали к 
Кемптену. 
Эти поражения не только сказались на общей обстановке, но и надломили боевой 
дух 
солдат и офицеров, сражавшихся на юге Германии. 
На правом фланге нашей 1-й армии головные дивизии американской 3-й армии 
вырвались 
на открытую местность к востоку от Франконской Швейцарии, создали угрозу 
Вейдену 
(24 апреля) и Ноймаркту, а затем в течение нескольких дней при содействии