хотя бы 
одной дивизии на Сицилию, где ее следовало держать наготове либо для переброски 
в 
Тунис, либо для оказания сопротивления в случае высадки противника на самой 
Сицилии, 
береговая оборона которой находилась в невероятно запущенном состоянии. [210] 
Однако 
мне было отказано. Для того чтобы на крайний случай я располагал хоть чем-то, 
кроме 
местного батальона, в мое распоряжение предоставили усиленный 
парашютно-десантный 
батальон, находящийся в полной боевой готовности. Я провел подробную инспекцию 
итальянской системы обороны на острове и в самой Италии. То, что я там увидел, 
открыло мне глаза, и я вызвал из Германии саперные и инженерно-строительные 
части. 
За день до высадки противника в Северной Африке я пообщался с Герингом. Будучи 
выразителем мнения фюрера - я, кстати, понятия не имел, что Гитлер в то время 
находился в Берхтесгадене, - Геринг заявил мне, что моя оценка ситуации 
совершенно 
неверна, что в ставке фюрера полностью убеждены в том, что атака последует на 
юге 
Франции, и что я обязан проследить за тем, чтобы весь воздушный флот мог быть 
отправлен в бой для противодействия противнику. 
Мои части и соединения в самом деле занимали весьма удобные позиции для того, 
чтобы 
нанести по противнику удар в тот момент, когда его корабли и суда будут еще в 
открытом 
море. В качестве следующего шага нужно было отправить на Корсику, в Центральную 
и 
Северную Италию наземный обслуживающий персонал, техников, инженеров и запасы 
всего необходимого. Это надо было сделать с помощью транспортных самолетов. 
Однако 
в целом я не верил в операцию противника во Франции. 
Наши агенты и экипажи подводных лодок продолжали сообщать о том, что флот 
вторжения отбыл из Гибралтара и прошел пролив. Нам были точно известны его 
численность, состав и прочие детали - в частности, то, что его корабли везут 
самолеты-
разведчики с большим радиусом действия. Дальнейшие сообщения подтвердили, что 
корабли и суда противника следуют в восточном направлении - следовательно, 
Францию и Италию как вероятные места высадки войск альянса можно было исключить.
 
Роммель к этому времени уже вовсю отступал. За исключением нескольких отдельных 

итальянских постов и гарнизонов, боевых частей в Триполитании не было. [211] 
Трудности со снабжением "существенно усугубились, и было очевидно, что при 
сохранении взятых темпов отступления значительные запасы военного имущества 
придется списывать как утраченные. В Тунисе ни немцы, ни итальянцы не 
предприняли 
никаких приготовлений к тому, чтобы встретить противника, а ввиду взаимной 
ненависти, которую испытывали друг к другу французы и итальянцы, можно было 
сказать 
наверняка, что любые меры по подготовке к возможным боям столкнулись бы с 
упорным 
сопротивлением. Для командующего Южным фронтом французские колонии являлись 
табу. Существовало запрещение входить во все их порты, запасы военного 
имущества 
нельзя было направлять через порты Тунис и Бизерта, и, разумеется, о переброске 

немецкого гарнизона в порт Тунис для его защиты от внезапного нападения не 
могло 
быть и речи. Хотя все это можно было понять, поскольку здесь была замешана 
большая 
политика, у меня совершенно не укладывалось в голове, как можно было отказать 
мне в 
проведении сугубо военного мероприятия - отправки хотя бы одной дивизии на 
Сицилию. Предприняв лишь ограниченные меры по укреплению нашей ударной мощи в 
воздухе, нельзя было ни предотвратить высадку противника в районах, находящихся 
за 
пределами радиуса действия наших ВВС, ни остановить или уничтожить высадившиеся 

вражеские войска без помощи парашютно-десантных сил или поддержки сухопутных 
войск. 
Я никогда не мог отчетливо понять логику Гитлера и оперативного отдела штаба 
вермахта. Их фундаментальная ошибка состояла в том, что они совершенно 
неправильно 
оценивали значение Средиземноморского театра военных действий. Они не понимали 
или не хотели понимать, что с конца 1941 года колониальная война приобрела 
совершенно иной аспект и что Африка превратилась в театр военных действий, где 
зрели 
решения, жизненно важные для Европы.