чем можно было слышать повсюду. Оценивая заслуги д-ра Лея, Гитлер отметил, что 
«Германский трудовой фронт» является для немецких рабочих гораздо большим 
социальным делом, чем это имеет место в какой-либо другой стране земного шара.
 Впечатления от этого организованного «Силой благодаря радости» морского 
путешествия показали мне, в какой мере были осуществлены социальные 
представления Гитлера и насколько рабочие были ему за это признательны. В их 
высказываниях преобладали доверие к фюреру и вера в его руководство.
 Впечатления Гитлера от этого путешествия повлияли и на ход его мыслей. Во 
время железнодорожной поездки из Гамбурга в Берлин 4 апреля он говорил, что 
именно от таких людей черпает силу и мужество для руководства немецким народом 
и нет для него задачи более прекрасной, чем трудиться во имя народного блага. 
Как и многие другие, я думал тогда, что в данном случае можно было говорить о 
демократическом образе мыслей: от имени народа и во имя народа. Но Гитлер 
ограничивал действующие при демократии принципы «равенства и свободы» для всех 
граждан, распространяя их лишь на тех людей, которым благоволил», а именно – на 
приверженцев своих национал-социалистических идей. При его режиме они, 
естественно, чувствовали себя в своих свободах ничем не стесненными.
 Затем Гитлер отправился отдыхать на Оберзальцберг. По пути туда он на 
несколько дней остановился в Берлине, чтобы обговорить с Кейтелем и Шмундтом 
дальнейшие военные задачи. Действовавшая до сих пор «Директива об обороне 
страны» была выполнена, и, как обычно, генштабу надлежало сформулировать свои 
меры заново.




 Операция «Вайс»


 К 11 апреля новая «Директива о единой подготовке вермахта к войне на 1939-40 г.
» была уже готова. Она отражала самые последние выводы из позиции Польши. 
Соответственно, целый раздел в ней посвящался плану «Вайс{154}» – таково было 
кодовое наименование подготовки операции против Польши. Этот раздел привлек к 
себе внимание не больше, чем год назад план «Грюн», который отнюдь не привел 
(как того боялся генеральный штаб сухопутных войск) к войне. Прочитав новую 
директиву, Гитлер не счел намеченные в нем меры какими-то из ряда вон 
выходящими. Датой завершения всех оперативных приготовлений по указанному плану 
фюрер установил день 1 сентября. Эта директива не вызвала ни внезапного 
удивления, ни беспокойства.




 50-летие Гитлера


 20 апреля 1939 г., день 50-летия Гитлера, предназначалось стать для него днем 
триумфального почета. В этом празднестве участвовал весь немецкий народ. Пресса 
и радио восхваляли фюрера длинными передовыми статьями, сериями передач и 
комментариями. В квартире фюрера поток поздравителей и само торжество начались 
еще накануне. В Имперской канцелярии появлялось необозримое множество людей с 
подарками, которые выкладывались на длинных столах в огромном обеденном зале. В 
канун своего юбилея Гитлер глядел на них спокойно. Здесь лежали мельчайшие и 
скромнейшие вещи наряду с ценными полотнами, коврами и старинными 
произведениями искусства.
 Главным событием предшествующего юбилею дня стало освящение берлинской 
транспортной «оси» Восток – Запад. Мы выехали к Бранденбургским воротам. В 
начале большого прекрасного проспекта фюрера встретил генеральный строительный 
инспектор столицы рейха Альберт Шпеер. Он доложил о готовности этой 
транспортной магистрали и произнес речь, состоявшую всего из семи слов: «Пусть 
это творение говорит само за себя!». Гитлер и Шпеер, стоя в открытом автомобиле,
 проехали семь километров по этому роскошному проспекту, сопровождаемые еще 50 
автомашинами. Пылали факелы, развевались знамена и флаги. По обе стороны 
магистрали 30-метровой ширины плотными рядами стояли берлинцы, с восторгом 
встречавшие фюрера.
 По возвращении в Имперскую канцелярию Гитлер с балкона приветствовал факельное 
шествие представителей всех партийных гау. Площадь Вильгельмплац чернела от 
толпы. Ликованию и выкрикам «Хайль!», казалось, в этот вечер не будет конца. В 
апартаментах фюрера тем временем собрались все ближайшие его сотрудники, личные 
и военные адъютанты, секретарши, врачи, слуги, экипажи персональных самолетов 
Гитлера, начальники его охранных команд, криминальной полиции (крипо) и бригады 
водителей, а также мажордом с домашним персоналом и ординарцами. Кроме них, 
здесь находились Зепп Дитрих, а также профессора Шпеер, Гофман. Вместе с ними 
были допущены только Борман, Бойлер и д-р Отто Дитрих. Ровно в полночь 
торжественная процедура началась с поздравлений и всяческих пожеланий его 
секретарш. Затем последовал длинный ряд других поздравителей. Шеф-пилот фюрера 
Баур вручил ему модель нового четырехмоторного самолета «Фокке-Вульф-200» 
(названного «Кондор»), который должен был войти в строй летом. Затем я 
преподнес Гитлеру подарок от люфтваффе: на большой платформе были размещены 
модели всех самолетов, числившихся тогда в ее соединениях, с приложением