«
мертвая (Адамова) голова»

вообще относится к числу древнейших символов человечества. Судя по иллюстрации 
к изданной сравнительно недавно на русском языке книге французского автора Ива 
Коа «Викинги, короли морей»,

«мертвую голову»

иногда использовали в качестве эмблемы на знамени средневековые викинги. 
Американский автор Ник Уорвол, на которого ссылается Дмитрий Жуков, совершенно 
правильно указывает, что во многих древних культурах «череп и кости, как 
наиболее стойкая к разложению и наименее разрушаемая органическая ткань, 
символизировали способность к телесному возрождению, жизненную энергию и силу 
духа»
[133]
…


Во время похорон прусского короля Фридриха-Вильгельма I Гогенцоллерна зал с 
телом в Бозе почившего монарха был задрапирован черными полотнищами с вышитыми 
на них серебряной нитью черепами. Эти черепа (так называемого

«прусского типа»

), наложенные на скрещенные кости, были повернуты немного вправо и не имели 
нижней челюсти. С тех пор

серебряная (белая) «мертвая голова»

и

черный

цвет мундиров с

серебряной (белой)

отделкой стали принадлежностью отборных частей прусской армии. Как уже 
упоминалось нами выше, эмблема

«тотенкопф»

, символизировавшая мистическое единство войны и смерти на поле битвы, украшала 
шапки и штандарты прусских королевских лейб-гусар (а эмблемой одного из 
гусарских полков, как уже упоминалось выше, стала не просто

«мертвая голова»

, а

целый человеческий скелет с песочными часами и косой

, вследствие чего гусар этого полка называли не

«гусарами с мертвой головой»

[134]
, а

«гусарами смерти»

!). В 1809 году, в самый разгар войны с Наполеоном I,
17-й гусарский полк
и
3-й батальон 92-го пехотного брауншвейгского полка
также получили в качестве почетной эмблемы

«мертвую голову»

(но только у названных брауншвейгских воинских частей, в отличие от прусских, 
череп оказался развернутым анфас, а скрещенные кости располагались под ним). 
Кстати, подобную же
«мертвую голову»
того же «брауншвейгского типа» носили на головных уборах и чины английского
17-го Собственного герцога Кембриджского уланского полка.
Англичанам она напоминала о презрении к смерти чинов их кавалерийской легкой 
бригады, уничтоженной русскими войсками в сражении под Балаклавой