Сотрудничество с Третьим рейхом в Европе имело столь широкие масштабы, что, к 
примеру, в Бельгии по обвинению в активном коллаборационизме (сотрудничестве с 
германскими оккупационными властями) были привлечены к суду и приговорены к 
различным наказаниям полмиллиона подданных бельгийской короны - иными словами, 
пять процентов населения страны! Сходная картина наблюдалась и в ряде других 
стран Европы. Достаточно сказать, что, если около 20 000 французов погибли, 
сражаясь против германских оккупационных войск и прогерманской

«вишистской»

милиции в рядах антифашистского Сопротивления и против германского вермахта в 
рядах армий союзников по антгитлеровской коалиции, то, в то же время, около 50 
000 французов (то есть более чем вдвое больше) было убито, сражаясь в рядах 
германских войск и союзных им французских формирований

против

армий стран антигитлеровской коалиции и французских же

«вольных стрелков»

и антифашистских партизан!


Расположенные на территории протектората Богемия-Моравия огромные военные 
заводы в Брно и Пльзени (
«Шкода»
), не говоря уже о других промышленных предприятиях, необходимых для снабжения 
фронта, исправно и бесперебойно работали на Третий рейх. Не зря германский 
министр пропаганды доктор Йозеф Геббельс отмечал в 1941 году:


«Фюрер высоко оценивает работу, проводимую чехами в области вооружения. Не было 
отмечено

ни одного

случая саботажа (с 1939 по 1941 год! – В.А.). Чехи показали, кто они такие. Они 
трудолюбивы, усердны и надежны.

Они стали для нас полезным приобретением

(курсив наш – В.А.)».


Реально у

«пророка»

Гитлера никакой надежды на победу, конечно, не было. В самом факте безнадежной, 
по сути, но от того не менее самоотверженной борьбы германской державы против 
множества врагов не было ничего из ряда вон выходящего. Новым был разве что 
смертный приговор, вынесенный в Нюрнберге честным германским солдатам Кейтелю и 
Йодлю, повинным только в том, что они слишком долго и слишком хорошо воевали 
теми ничтожными силами, что имелись в их распоряжении. Это, как совершенно 
справедливо пишет современный российский историк Борис Галенин, «до сих пор 
вызывает комплексы и творчески-оправдательный зуд у тех, кому требовалось для 
победы не меньше тысячи «летающих крепостей» на один случайно действующий 
немецкий пулемет или две-три дивизии штрафников на окопавшийся немецкий взвод»
[373]
.Не говоря уже о том, что как-то неприлично сегодня сидеть с человеком за одним 
столом, пусть даже и подписывая капитуляцию (которая, между прочим, спасает 
жизни и твоих солдат), а завтра – со спокойной душой вешать своего вчерашнего 
визави! Вот был бы номер, если бы
«людоед»
Гитлер после капитуляции Польши в 1939, Норвегии, Бельгии и Франции в 1940 или 
Югославии и Греции в 1941 году распорядился вздернуть подписавших эту 
капитуляцию польских, норвежских, бельгийских, французских, югославских и 
греческих генералов! Если же абстрагироваться от данного прискорбного, во 
всяком случае, с точки зрения офицерской чести, обстоятельства, то нельзя не 
прийти к заключению, что подобная, заведомо неравная, борьба являлась прочной 
(и, пожалуй, даже неотъемлемой) частью германской героико-исторической традиции.
 Не зря немецкая народная пословица гласит:

«Мер файнд’ – мер эр’!» («Больше врагов – больше чести!»)

[374]
! Испокон веков германские герои (как легендарные, так и исторические) 
противостояли заведомо превосходящим их, бесчисленным полчищам врагов