Вообще же автору в данной связи представляется уместным особо подчеркнуть 
следующее. Бойцы подразделений и частей, входивших в состав танкового
корпуса «Великая Германия»
и

«родственных»

ему соединений, да и вообще все воины Третьего рейха были естественным (и 
по-своему героически-прекрасным!) порождением своего исторического времени – 
эпохи жестоких нравов, сильных духом и телом людей, бесповоротных решений, 
ярких и однозначных чувств! В ту, уже далекую от нас, грозовую эпоху просто 
физически не мог бы появиться на свет современный наркозависимый, женоподобный 
и мужелюбивый пацифист, скандирующий во всю глотку на многострадальных улицах и 
площадях столиц Европы:

«Мэйк лав, нот уор!»

[367]
Да если бы подобный отпрыск, к ужасу и стыду своих родителей, и появился бы на 
свет, то в тот суровый век ему хватило бы всего одного пацифистского призыва на 
собрании членов своего

«народного сообщества»

, чтобы навсегда переселиться в мир иной, или же до конца своих дней 
превратиться в отверженного всем своим народом убогого парию
[369]
. В период яростных межнациональных схваток все народы находились в системе 
предельно милитаризованных психологических координат:

«Побеждай – или будешь побежден», «нападай – или сам станешь жертвой нападения»

! На этом уже окутанном для нас сегодня дымкой легенд историческом фоне, 
прихотливо расписанном яркими, не знающими полутонов красками (чаще всего – 
кроваво-красной или черной), в ауре яростного межплеменного и расового 
противоборства, осененные культом властной, ничем не стесняемой силы в вечных 
небесах и на бренной земле, жаждущие полнокровных и однозначных, опять-таки 
почти не ограниченных какими бы то ни было рамками (кроме рамок жесточайшей 
самодисциплины) эмоций, воспитанные на кодексе высочайшего национального 
патриотизма и любви к Отечеству и высочайших требований к воинской доблести

«арийского мужа»

–

«великогерманцы»

выглядят в исторической ретроспективе ничуть не хуже, а, пожалуй, даже и лучше, 
нежели тогдашние представители многих других стран и народов. Героические и 
жертвенные в кровавых битвах со всегда превосходящим их численно и материально 
противником, жестокие и неумолимые к врагу, прямодушные и предельно отзывчивые 
к своим соплеменникам, друзьям, союзникам и командирам, честные, храбрые и 
искусные воины (постоянно перебрасываемые с фронта на фронт и везде отражающие 
удары многократно превосходящих неприятельских сил, а не тупо заваливающие 
неприятельские позиции собственными трупами до тех пор, пока у вражеских 
стрелков не подойдут к концу боеприпасы, и не погребающие врага под градом 
авиабомб, находясь при этом сами в безопасном отдалении!) –

«великогерманские» пассионарии

(выражаясь словами незабвенного Льва Николаевича Гумилева) были, по сути, 
новыми спартанцами - идеалом мужской силы и красоты своей бурной эпохи. А если 
этот идеал настолько удален в клубящуюся, подсвеченную огнем бесчисленных 
пожаров

«Европейской гражданской войны»

грозовую мглу былых времен (не столь от нас еще далеких!) от современных

«идеалов»

, и если он столь мало соответствует нынешнему образу унылого, блеклого, 
склонного к бесконечным компромиссам и столь же бесконечной смене ранее 
принятых решений, законопослушного, трусливого,

«политкорректного», «мультикультурного»

и феминоприглушенного (а точнее – феминопришибленного!) современного мелкого 
буржуа-конформиста – человека полудействий, полумыслей и получувств – то в этом 
уж