Жаркие ночные объятия сулили заманчивые перспективы некоторым из нас, но даже 
это стало частью будней моряка.

Уже стало традицией наше присутствие после возвращения в порт на традиционном 
обеде в префектуре. Здесь были разнообразные изысканные блюда, сдобренные 
шампанским, красным вином и немецким пивом. Когда закончились речи, а участники 
торжества разбрелись по своим комнатам, я в первую ночь после прибытия был 
отправлен на «У-557» сменить вахтенных.

На малой воде подлодка покачивалась, как призрак. Три моих вахтенных остались 
стоять на палубе, наслаждаясь теплом южной ночи. Я же спустился вниз, где всё 
ещё пахло соляркой, маслом, потом и гниющей пищей. Наступившие затишье и 
устойчивость лодки после того, как волны неистово швыряли её пятьдесят дней в 
разные стороны, после того, как она сеяла смерть и разрушения, вызвали во мне 
новые необычные ощущения. Я почувствовал, сколь дорога стала для меня эта 
плавающая обитель. Её мощь способствовала подъёму моих жизненных сил. Понимая, 
что позднее у меня может не хватить на это времени, я сел на зелёный кожаный 
матрас капитана, включил маленькую лампочку над его узеньким столиком и стал 
писать письмо домой.

Моя вахта закончилась рано. Едва забрезжило утро, как на борт лодки прибыли 
ремонтники. Они начали демонтаж оборудования «У-557», чтобы переместить её в 
сухой док на ремонт.

Члены экипажа, большинство из которых только что вернулось из публичных 
заведений, направились в военный городок в свои комнаты, которые за время 
нашего боевого похода приобрели более комфортабельный вид. Я обнаружил, что и 
мои жилищные условия стали ещё лучше. От хозяйственного управления флотилии мне 
был предоставлен большой номер в местном отеле «Босежур». Уже был доставлен мой 
багаж. Впервые после нашего похода мне удалось побриться и помыться под горячим 
душем. Смыв с себя пот и грязь, я растянулся на белой свежей простыне, 
покрывавшей мою необъятную постель, и погрузился в глубокий долгий сон.

Трёх первых дней в порту нам хватило лишь на то, чтобы восстановить силы и 
подготовиться к традиционной встрече с адмиралом Деницем. Она снова проходила 
под палящим солнцем на площади перед префектурой под марш духового оркестра и в 
присутствии большого числа высоких военных чинов. Дениц наградил многих членов 
экипажа лодки Железными крестами. Он повесил медаль и у меня на груди.

Этот день в конце сентября примечателен для меня и по другой причине. После 
церемонии встречи на плацу моих товарищей Герлофа и Гебеля известили об их 
срочном откомандировании на курсы подводников. Хотя начало дня было радостным, 
это известие несколько омрачило наше настроение. Вечером мы втроём собрались на 
ужин в городском ресторане, чтобы отметить свои награды и новые назначения моих 
друзей. Мы произносили тосты в честь друг друга и поклялись потопить до конца 
войны ещё больше вражеских судов.

Мои друзья отбыли из Лориана утренним поездом. Я больше никогда их не встречал. 
Оба они погибли в разных местах Атлантики. Для каждого первый поход после 
курсов оказался последним.

Отъезд друзей был не единственной горькой пилюлей, которую мне пришлось 
проглотить. В тот же день к хорошим вестям с Восточного фронта и Атлантики 
прибавились горькие сообщения о потере нами двух знаменитых подлодок. Спустя 
много дней после того, как это произошло, штаб был вынужден объявить, что 
«У-47» во главе с выдающимся капитаном Гюнтером Приеном потоплена британским 
эсминцем во время атаки конвоя. Приена называли «быком Скапа-Флоу», потому что 
в 1939 году он осмелился проникнуть в это убежище британского флота. Здесь он 
потопил линкор «Ройял-Оук» и повредил авианосный крейсер «Пегас"[1 - По данным 
командующего подводными силами Германии К.Деница, приведённым в его книге «10 
лет и 20 дней», на рейде бухты Скапа-Флоу во время атаки Приена находились 
только корабли «Ройял-Оук» и «Рипалс». Последний был торпедирован с первого 
захода в носовую часть. (Примеч. перев.)]. Приен погиб после того, как потопил 
корабли союзников общим тоннажем почти в 200 тысяч тонн. Была потоплена также 
«У-556» под командованием многократно отличившегося капитана Вольфарта. Лодку 
уничтожили серийными бомбардировками глубинными бомбами, однако капитан и 
большинство членов команды были спасены тремя британскими эсминцами. Вольфарт 
тоже считался одним из асов-подводников, на счету которого числились суда 
противника общим тоннажем более чем 100 тысяч тонн. Мне казалось, что утрату 
лодок Приена и Вольфарта нельзя восполнить. Однако подводная война порождала 
асов гораздо быстрее, чем уничтожала их.

Теперь, когда я оказался единственным курсантом на борту «У-557», на мои плечи 
легла тройная нагрузка. Пока на лодке шёл ремонт, я выполнял ежедневную весьма 
ответственную работу. Причём без помощи командира, который вскоре отправился 
домой в Констанцу, его школьного приятеля Келблинга, который через четыре дня 
после прибытия лодки в Лориан расстался с нами, старпома и Сайболда, которые 
поспешили в двухнедельный отпуск. Однако мои труды не оставались без 
вознаграждения. Вечерами я прогуливался по улицам Лориана, наслаждаясь 
одиночеством, или удалялся в уютный ресторан, дополняя скудный рацион моряка