– Закрыть аппараты крышками, полный вперёд! – скомандовал командир под 
завывающий ветер.

«У-557» медленно набирала скорость. Когда наши торпеды понеслись в направлении 
стальных громадин конвоя, мы проскользнули в пространство между двумя эсминцами.


С левого борта прозвучал мощный взрыв. За ним последовал второй. Я увидел, как 
одна из теней раскололась на два столба огня. Судно пошло на дно. Третья 
торпеда не попала в цель. Сигнальные ракеты и осветительные патроны на 
парашютах превратили ночь в день. Мы убедились, что попали в западню. С кормы 
приближались два эсминца, третий устремился в нашу сторону, выйдя из-за одного 
из транспортов конвоя. Уйти от опасности, оставаясь на поверхности, не 
представлялось возможным. Мы были зажаты между клиньями гигантского пресса.

– Тревога!

Возглас командира потонул в звоне сигнальной сирены. «У-557» зарылась носом в 
чернильные волны моря. Одновременно оглушительный взрыв приподнял корму лодки, 
мощно встряхнул её и развернул вокруг оси. «У-557» потеряла управление и быстро 
погружалась.

– Течь в дизельном отсеке!

– Электромотор с правого борта вышел из строя!

– Гребной винт деформирован!

Четыре дьявольских взрыва отбросили лодку в сторону, как игрушку. Она 
продолжала тонуть, спотыкаясь и раскачиваясь. Люди катались по плитам палубы. В 
мерцании аварийного освещения я видел, как стрелка глубомера заколебалась на 
делении 125 метров, затем резко двинулась к 140, 160, 180 метрам. Гул от винтов 
эсминца усилился. Звуковые волны от вращавшихся винтов барабанили по стальному 
корпусу лодки.

– Руль – право на борт! – скомандовал Паульсен. – Мотор левого борта – средний 
вперёд!

Взорвались три бомбы, очевидно прямо над рубкой. После каждого взрыва корпус 
лодки жалобно стонал, плиты палубы подпрыгивали и били по ступням, дерево 
трескалось, стекло билось, консервные банки разлетались в стороны. Затем долгие 
секунды длилась сплошная мгла, пока вновь не загоралось аварийное освещение. 
Однако корпус лодки выдержал. Только прокладки в клапанах получали повреждения, 
пропуская бесчисленные тоненькие струи воды. Взрывная волна загоняла лодку 
дальше вглубь, и давление многотонных масс воды угрожало раздавить её.

Корабли-эскорты наверху готовились к новой атаке. Без устали жужжали их 
гидролокаторы. Минуты напряжённого ожидания растягивались для нас в бесконечную 
агонию. Мы едва осмеливались дышать. Внезапно два отчётливых взрыва прозвучали 
на той стороне, куда ушёл конвой. «Прибыли другие немецкие подлодки!» – 
закралась обнадёживающая мысль. Однако ликование вновь сменилось отчаянием, 
когда три эсминца быстро приблизились к тому месту, где мы затаились. Один за 
другим они сбросили на нас глубинные бомбы, как бросают на гроб хризантемы. Три 
мощных взрыва лишь оглушили нас, поскольку «У-557» ушла под воду слишком 
глубоко, чтобы бомбы могли причинить ей серьёзный ущерб. Теперь лишь глубина 
представляла для нас наибольшую опасность.

Через два часа мы всплыли на поверхность, потрёпанные и истощённые. Свежий 
воздух восстановил наши силы. Осмотрели повреждения лодки. Они были гораздо 
серьёзнее, чем мы предполагали. Мотор правого борта сорвало со станины, 
кормовая цистерна балласта разорвана, а веретено якоря правого борта погнуто. 
Это означало конец нашего похода.

«У-557» потащилась к своему новому порту базирования – Лорьян на западном 
побережье Франции, находившемуся в 1600 милях от нас. Наш последний успех 
способствовал повышению боевого духа команды лодки. Мы не стыдились увечий, 
которые получила лодка. Потопленные британские суда общим тоннажем в 37 тысяч 
тонн были существенным вкладом экипажа лодки в дело разгрома Великобритании.




Глава 5


Через пять дней «У-557» осторожно приблизилась к водам Бискайского залива. Штаб 
рекомендовал двигаться в заливе с максимальными предосторожностями, поскольку 
Великобритания распространила на этот район свою систему воздушного наблюдения. 
Однако здесь и в других местах, как мы отметили с удовлетворением, когда