западе не весь личный состав 7-й парашютно-десантной дивизии прошел полный курс 
обучения прыжкам с парашютом, так что в операции могла быть задействована лишь 
его часть. В высадке десанта принимали участие 4500 парашютистов, из которых 
4000 были сброшены в Голландии, а 500 находились в планерах, приземлившихся 
рядом с фортом Эбен-Эмаэль. Оставшаяся часть личного состава дивизии 
высаживалась с «юнкерсов» и самолетов морской авиации после их посадки.

После того как 13 мая 8-я авиагруппа была переведена в состав 3-го воздушного 
флота (другими словами, в состав группы армий под командованием фон Рундштедта) 
для поддержки наступления танков фон Клейста через Маас, остававшиеся в составе 
2-го воздушного флота силы, в основном 4-я авиагруппа и 2-й корпус зенитной 
артиллерии, необходимо было усилить, чтобы помочь 6-й армии и левому флангу 
18-й армии в решении весьма сложной задачи по форсированию многочисленных 
каналов; это было нужно и для того, чтобы сорвать целый ряд танковых атак 
французов (например, имевшую место в Жамблу 14 мая) и оказать поддержку нашим 
дивизиям, принимавшим участие в боевых действиях против британских 
экспедиционных сил в Левене и Аррасе. Эти действия измотали наш личный состав и 
привели к износу техники, снизив нашу боеспособность на 30-50 процентов. 
Переброска частей на прифронтовые аэродромы почти не повлияла на количество 
ежедневных боевых вылетов, а быстро компенсировать растущие потери личного 
состава не представлялось возможным.

После капитуляции бельгийских войск у меня появилась надежда, что британские 
экспедиционные силы вскоре последуют их примеру, что было бы весьма на руку 
подчиненным мне авиационным частям; учитывая блестящее взаимодействие между 
нашими танковыми частями и ВВС, превосходство германской стратегии, силу и 
мобильность наших войск, это, с моей точки зрения, было вопросом дней. Тем 
сильнее было мое удивление, когда я узнал, что перед подчиненными мне войсками 
– возможно, в качестве награды за наши недавние достижения – была поставлена 
задача уничтожить остатки британских экспедиционных сил почти без помощи 
сухопутных частей и соединений. Главнокомандующий люфтваффе, должно быть, не 
вполне осознавал, в каком состоянии находились мои летчики после почти трех 
недель беспрерывных боев, если отдал приказ о проведении операции, успешно 
осуществить которую было бы очень непросто даже свежим войскам. Я весьма 
недвусмысленно изложил Герингу свое мнение на этот счет и заявил ему, что 
решить поставленную задачу невозможно даже при поддержке 8-й авиагруппы. Маршал 
авиации Йесконнек сказал мне, что придерживается такого же мнения, но что 
Геринг по какой-то непонятной причине по своей инициативе пообещал Гитлеру 
стереть англичан с лица земли силами люфтваффе. Легче простить Гитлера за то, 
что он принял это нереалистичное предложение – он вынужден был держать в голове 
огромное множество оперативных задач, – чем Геринга за то, что он с этим 
предложением выступил. Я указал Герингу на то, что недавно в зоне боевых 
действий появились современные самолеты «спитфайр». Их появление сильно 
затруднило наши действия в воздухе и стоило нам немалых потерь (кстати, в конце 
концов именно благодаря «спитфайрам» англичане и французы сумели эвакуировать 
свои войска с континента).

Тем не менее, высказанные мною опасения не привели к изменению поставленной 
задачи. О чем свидетельствовал отказ Геринга признать собственную ошибку – об 
упрямстве или о слабости? Наши потрепанные, хотя и постепенно получавшие свежее 
пополнение части напрягли все силы, чтобы достигнуть цели, причем маршал 
авиации Келлер лично участвовал в операциях, осуществлявшихся его людьми. 
Количество боевых вылетов, совершаемых нашими измотанными летчиками, было выше 
обычного. Неудивительно, что «спитфайры» неуклонно увеличивали наши потери. 
Из-за плохой погоды, сделавшей полеты еще более рискованными, мы были лишены 
возможности хотя бы морально ощущать себя победителями. Любой, кто видел 
обломки самолетов в прибрежных водах или на побережье либо слышал о 
происходящем в небе от возвращающихся на аэродромы экипажей истребителей, 
штурмовиков и бомбардировщиков, мог лишь восхищаться действиями наших летчиков, 
а также изобретательностью и храбростью англичан. В 1940 году мы и не 
представляли, что численность британских и французских войск, эвакуировавшихся 
с континента, составляла 300000, как утверждают сегодня. Нам казалось, что даже 
цифра 100000 – это изрядный перебор. Возможно, позволив противнику 
эвакуироваться через Ла-Манш, Гитлер руководствовался определенными 
соображениями, такими, например, как сложный характер местности и необходимость 
ремонта машин потрепанных танковых частей, но в любом случае это решение было 
фатальной ошибкой, которая позволила Англии реорганизовать свои вооруженные 
силы.

Начавшись 10 мая и закончившись 4 июня 1940 года, наступление к побережью 
Ла-Манша было завершено за три с небольшим недели, то есть в невероятно 
короткий срок. Результатом его была победа над Голландией, Бельгией и 
британскими экспедиционными силами. Потеряв 450 самолетов, наши ВВС оказали 
исключительно эффективную поддержку германским сухопутным войскам, уничтожили 
на земле и в воздухе более 3000 самолетов противника, потопили и повредили 
внушительное количество его боевых кораблей. Кроме того, на нашем счету было 
свыше 50 потопленных и более 100 поврежденных торговых судов и более мелких 
целей.