указанных районах, несмотря на значительную активность партизан, началось 
строительство укреплений.

Между тем назрела необходимость упростить систему командования и управления 
войсками в южной зоне. Я не возражал против передачи всего восточного 
Адриатического района группе армий Е при условии, что будет создано общее 
командование южного района, главной обязанностью которого станет контроль за 
положением на стыке между группами армий. В противном случае следовало 
сохранить прежнюю систему, несмотря на все ее недостатки.

Эти соображения были увязаны с планом действий группы армий С. 10-я и 14-я 
армии должны были, сражаясь с противником, в случае необходимости отступить за 
реку По и далее к «Альпийской линии».

Я верил, что эта тактика покажется приемлемой Верховному командованию вермахта 
и Гитлеру, поскольку иначе создание оборонительных позиций к югу и северу от По,
 которое весьма успешно продолжалось в течение всего лета, было бы пустой 
тратой времени.

В течение последних шести месяцев германские дивизии продемонстрировали 
настоящую воинскую доблесть. Боевые традиции и опыт компенсировали многие 
недостатки, и, если ряду командиров и младших офицеров нужно было пройти 
дополнительное обучение, были основания полагать, что они пройдут его в зимние 
месяцы. Нашим основным слабым местом оставалось отсутствие оперативной и 
непосредственной поддержки с воздуха. Этот недостаток нельзя было восполнить 
даже за счет выделения значительных сил зенитной артиллерии, а также 
использования прожекторов и других технических средств. Угроза нашим тыловым 
коммуникациям усиливалась по мере того, как площадь района боевых действий 
сокращалась и узкие проходы (например, проход Бреннера) становились все более 
опасными. Открытым также оставался вопрос о том, удастся ли нам ликвидировать 
нехватку оружия, боеприпасов и в первую очередь горючего.

В сложившейся ситуации нашему командованию нельзя было не придавать должного 
значения предстоящей битве, недооценивать ее возможную жестокость и масштабы и 
культивировать в войсках необоснованный оптимизм. Однако не следовало и слишком 
замыкаться на собственных трудностях и проявлять чрезмерный пессимизм. Вопрос 
стоял следующим образом: раз мы не смогли удержаться в Апеннинах, следовало ли 
нам отвести свои войска за По немедленно, или же лучше было сделать это 
непосредственно перед началом наступления противника? А может быть, имело смысл 
принять решающий бой на занимаемых позициях, на которых мы оказались не столько 
по собственному выбору, сколько под давлением обстоятельств?

Я решил, что поздней осенью 1944 года нам даже под прикрытием сильного 
арьергарда не следует выходить из непосредственного соприкосновения с 
противником и отходить. Наши маневры, предпринимаемые с целью избежать контакта 
с войсками альянса, невозможно было утаить от вражеской разведки и наблюдения с 
воздуха. Несмотря на сложный характер местности и непростые погодные условия, 
противник мог быстро продвинуться вперед следом за нами и к началу весны 
получить возможность развить хорошо подготовленное наступление на 
оборонительные рубежи в районе реки По. Мы в этом случае просто подарили бы ему 
большой участок труднопроходимой местности, который все еще имел огромное 
значение со всех точек зрения – и с чисто тактической, поскольку предоставлял 
значительные возможности для защиты от ударов с воздуха, и по сугубо 
экономическим причинам. Придя к такому мнению, я не стал отдавать приказ о 
начале операции «Осенний туман».

Я также решил, что нам не следует встречать противника на занимаемых нами в тот 
момент позициях; это означало бы поставить все будущее Итальянского театра 
военных действий на одну заведомо проигрышную карту. Поэтому, раз в наших 
оборонительных порядках имелись бреши, наличие которых нельзя было не учитывать,
 нам оставалось действовать, применяя в том или ином виде «стратегию 
сдерживания». Я специально употребляю в данном случае слова «в том или ином 
виде», поскольку только конкретная ситуация могла определить преимущественный 
характер наших действий – жесткая оборона или постепенное сдерживающее 
отступление. Если бы группа армий приняла такое решение, то вставал вопрос о 
том, как пережить зиму, сохранив как можно больше сил и средств. «Нервным 
центром» всего фронта был участок к югу от Болоньи. Если бы противник атаковал 
нас или улучшил свои собственные позиции где-нибудь еще, это имело бы лишь 
локальное значение. Но, поскольку местность восточнее Болоньи была весьма 
благоприятной, налицо были выгодные условия для наступления с юга, из Апеннин. 
Серьезное поражение в этой зоне могло оказать губительное воздействие на 
положение на всем фронте, особенно на левом фланге 10-й армии. Ситуация еще 
больше осложнялась моим решением обойти Болоныо и не допустить ее разрушения в 
ходе боевых действий.

Как относились ко всему этому Верховное командование вермахта и Гитлер?

Когда Гитлер высказался против операции «Осенний туман» в октябре, меня это не 
удивило. Собственно говоря, я предвидел, что так и будет, и мое первое 
предложение на этот счет было пробным шаром, пущенным мной с тем, чтобы