16 сентября, чтобы не подставлять наши войска под весьма эффективный обстрел 
корабельной артиллерии альянса, я отдал им приказ выйти из-соприкосновения с 
противником на побережье с обязательным условием, что «линия Вольтурно», за 
которую собиралась зацепиться 10-я армия, будет удерживаться, как минимум, до 
15 октября. Из Неаполя наши войска ушли 1 октября, когда оттуда были вывезены 
все склады. Витингоф и его талантливый начальник оперативного отдела штаба 
Вендель осуществили отход в образцовом порядке и сражались, удерживая 
противника на «линии Вольтурно» до 16 октября. Только через два дня после этого 
войска альянса начали форсировать реку. Так как я надеялся, что к началу ноября 
у меня будут еще три свежие и отдохнувшие дивизии (94-я, 305-я и 65-я пехотные),
 я приказал, чтобы наши войска на «линии Рейнхарда» были приведены в состояние 
полной готовности к оборонительным действиям к 1 ноября.

4 ноября в районе «линии Рейнхарда» были замечены передовые дозоры противника. 
Я был уверен в прочности наших позиций, развернутых в очень удобной для 
обороняющейся стороны местности, и надеялся, что нам удастся удерживать их 
довольно долго, возможно, до Нового года. Это дало бы нам возможность укрепить 
«линию Густава» настолько, чтобы британские и американские войска обломали на 
ней зубы.

Тем временем Гейдрих, которого преследовал по пятам британский 13-й корпус, 
отдал своим измотанным парашютистам приказ выйти из соприкосновения с 
противником и получил временную передышку. 22-23 сентября в районе Офанто он 
столь же искусным маневром ушел от британской 78-й дивизии, высадившейся в Бари.
 27 сентября после ожесточенных боев мы потеряли военно-воздушную базу в Фодже. 
1-ю парашютно-десантную дивизию противник оттеснил сначала за Форторе, а затем 
за Биферно. В конце концов ей пришла на помощь 29-я панцер-гренадерская дивизия,
 закрывшая брешь, зиявшую перед канадской дивизией, и прикрывшая с фланга 
основные силы 10-й армии, дислоцировавшейся слева от нее. Я могу лишь 
согласиться с комментарием одного англичанина, который, описывая наступление 
британских войск в горах, заметил: «Стоило ли использовать кувалду для того, 
чтобы расколоть орех?»

Отказ Верховного командования вермахта выделить хотя бы одну дивизию из состава 
группировки, находившейся в северных районах Италии, для обороны 
военно-воздушных баз в Апулии привел к тому, что мы их потеряли. Это был 
страшный удар. Тем не менее, в целом ситуация стабилизировалась. Отчаянно 
сражаясь за каждую пядь земли, 10-я армия создала пусть слабую и нестабильную, 
но все же линию фронта от Тирренского моря до Адриатического – На Адриатическом 
побережье Апеннинского полуострова положение было сложнее; 3 октября британский 
13-й корпус внезапно большими силами высадился в районе Термоли и сумел 
захватить весьма значительный плацдарм. Когда пришло сообщение об этом, я 
находился в штабе 10-й армии. Я тут же отдал приказ 16-й танковой дивизии 
совершить бросок в район высадки противника и сбросить его обратно в море.

Поскольку приказ был отдан без малейшего промедления, я был крайне удивлен, 
когда между 10 и 11 часами вечера того же дня Вестфаль доложил мне, что 
командующий 10-й армией все еще колеблется, не решаясь отправить 16-ю танковую 
к месту высадки группировки альянса. А я-то считал, что наши танки уже мчатся 
по направлению к Термоли! Поскольку, в отличие от командующего 10-й армией, я 
не испытывал неуверенности в правильности своих действий, я отдал указание 
исполнить приказ вдвое быстрее. Дивизия прибыла в нужный район с опозданием, 4 
октября, и была введена в действие не сразу, а по частям. Штаб 10-й армии 
сработал плохо и упустил верную возможность добиться успеха. Мы могли 
компенсировать свою малочисленность только за счет умения предвидеть развитие 
событий, интенсивных подготовительных мер, быстрого принятия решений и высокой 
мобильности. Описанный выше эпизод послужил уроком как мне, так и войскам. 
Впоследствии, когда противник начм высаживаться в Анцио, мы показали, что урок 
пошел нам впрок.

Как я уже отметил, я возлагал большие надежды на «линию Рейнхарда». Возможность 
ее удержания полностью зависела от того, удастся ли нам удержать Миньянское 
ущелье, которое, в свою очередь, противник не мог взять, не выбив нас с высоты 
1170. Но, как это часто случается на войне, наши надежды рухнули. Тактический 
просчет, допущенный подразделениями пан-цер-гренадерской дивизии, позволил 
противнику внезапно овладеть ключевыми позициями в горах, и мы не смогли выбить 
их обратно, контратакуя силами единственного парашютно-десантного батальона, 
имевшегося в моем распоряжении.

За два дня до этого наступления противника, в конце ноября, я вместе с 
Вестфалем побывал в штабе 65-й пехотной дивизии. Генерал фон Зильберг помог нам 
изучить местность и объяснил диспозицию с помощью карты. На правом фланге и на 
его стыке с центральным участком линии обороны все было в идеальном порядке. 
Местность, система укреплений, сами войска – все это вселяло надежду, а 
овладение горнострелковыми батальонами блок-постом Маджелла обеспечило бы 
правому флангу дополнительное прикрытие. Левый фланг обороны, однако, был 
слабее, причем слабость эта проявлялась все более отчетливо по мере приближения 
к побережью Адриатики. Оборонительным порядкам не хватало глубины, места для 
артиллерийских наблюдательных пунктов были выбраны неудачно, и к тому же 
держать оборону на этом участке предстояло части, не обладавшей достаточным