так как времени у нас в обрез».

26 апреля я вылетел из Каира в свою штаб-квартиру в Тунисе. По прибытии у меня 
поднялась температура, и я слег у себя в доме-фургоне с гриппом и тонзиллитом. 

Александер назначил на 29 апреля совещание в Алжире, на котором Рамсею и мне 
требовалось присутствовать. Я лежал в постели и телеграфировал в Каир, что 
вместо меня прибудет де Гинган. Его самолет совершил вынужденную посадку в 
Эль-Адеме, и моего начальника штаба отправили в госпиталь с сотрясением мозга. 
Тогда я попросил вылететь в Алжир Оливера Лиза, он добрался туда благополучно и 
своевременно. 

Совещание окончилось безрезультатно. Теддер сказал, что, если изначальный 
плацдарм не будет включать в себя аэродромы в Комизо и Джеле, его ВВС не смогут 
действовать эффективно. После этого Каннингем сказал, что если ВВС не будут 
держать в отдалении авиацию противника, конвои не смогут выполнить поставленной 
задачи. Александеру не удалось добиться согласия между этими родами войск, и 
никакого решения принято не было. 

Напоминаю, перед этим я сообщил Александеру телеграфом, что мне нужно увидеться 
с ним и обсудить необходимые меры для скорейшего завершения войны в Тунисе, 
дабы иметь возможность планировать сицилийскую кампанию. Он прибыл ко мне 30 
апреля. Я все еще лежал. Когда разговор о военных действиях в Тунисе завершился,
 он рассказал мне о совещании в Алжире накануне. Я сказал, что необходимо 
что-то предпринять, и предложил провести полномасштабное совещание в Алжире 2 
мая; к тому времени я буду в состоянии вылететь в Алжир и там изложить свои 
соображения. Александер согласился. 
«Надпись на стене»

2 мая я прибыл в Алжир и узнал, что Александер не смог прилететь; туман и 
низкая облачность помешали ему вылететь. Я предложил устроить совещание без 
него, но Каннингем с Теддером не согласились; они были совершенно правы, так 
как по отношению к Александеру это оказалось бы непорядочно. [189] 

Я стал ломать голову, как быть. И отправился повидать Беделла Смита, начальника 
штаба Эйзенхауэра. В кабинете его не было, и в конце концов я разыскал его в 
туалете. Мы там же обсудили проблему. Смит очень расстроился; он сказал, что по 
политическим мотивам очень важно достичь окончательного решения и действовать. 
Я сказал, что гораздо важнее достичь его по военным соображениям и могу сразу 
же предложить ему решение проблемы; он попросил меня продолжать. Я сказал, что 
высадку американцев возле Палермо нужно отменить и бросить все американские 
силы на южный берег, по обе стороны залива Джела и на западную часть 
полуострова Пакино с целью завладеть аэродромами, которые наши ВВС считают 
очень важными. В таком случае 8-я армия и 7-я армия США будут высаживаться бок 
о бок, что приведет к слаженности всего вторжения. 

Беделл Смит сказал, что в осуществлении моего предложения никаких трудностей не 
будет. Мы вышли из туалета, и он отправился посоветоваться с Эйзенхауэром, 
Эйзенхауэр одобрил мой план, но вполне резонно отказался обсуждать его со мной 
без Александера. ВВС понравился мой план. Отдел планирования штаба ВМС отнесся 
к нему с некоторым недоверием и усомнился, что американские войска можно будет 
в течение долгого времени снабжать по дорогам вдоль прибрежной полосы. На 
фронте их высадки и вблизи от него не было хорошего порта. 

После этого я убедил Беделла Смита собрать совещание. Сказал, что оно может 
представлять собой штабное совещание, на котором я буду присутствовать со своим 
штабом; на другой день, когда прибудет Александер, штаб сможет предложить 
согласованный план ему и другим главнокомандующим. 

Так и было сделано. 

Я изложил свои соображения; их одобрили все. Теперь на моей стороне были 
Эйзенхауэр и его начальник штаба. Но Эйзенхауэр резонно отказался принимать 
решение, пока этот план не будет предложен ему Александером и другими 
главнокомандующими. Вот что я говорил на совещании в тот день, как записано в 
стенограмме: 
«1. Я хорошо знаю, что многие считают меня назойливым человеком. Очень может 
быть, что так оно и есть. Я всеми силами [190] стараюсь не быть назойливым; 
однако я навидался стольких ошибок на этой войне, стольких катастроф, что 
отчаянно хочу не допускать их в будущем; а это зачастую означает быть очень 
назойливым. Если мы потерпим катастрофу на Сицилии, это будет ужасно. 2. Мы уже 
достигли критической стадии в планировании вторжения на Сицилию. Если в 
ближайшие дни не будет достигнуто никакого окончательного решения, то очень 
сомнительно, что мы сможем начать эту операцию в июле. Хочу представить вам эту 
проблему так, как она представляется мне, командующему армией, которой 
предстоит высадиться на Сицилии и вести там нелегкое сражение. 3. Вот три самых 
значительных фактора: а) захват Сицилии будет прежде всего зависеть от 
эффективности операций сухопутных сил; б) сухопутные силы доставит туда 
военно-морской флот, и он должен иметь возможность поддерживать их во время 
высадки; в) вышеназванное окажется невозможно, если авиация не сможет