сомнений, при условии, что нам удастся избежать ошибок. [151]

Глава десятая. 
От Аламейна до Туниса

5 ноября 1942 г. — 7 мая 1943 г.
Преследование до Агейлы

Преследование противника по-настоящему началось 5 ноября с 10-м корпусом 
(Ламсден) в авангарде. Я оставил 30-й корпус (Лиз) для перегруппировки западнее 
района прорыва. 13-й корпус (Хоррокс) получил задание очистить поле боя под 
Аламейном, собрать все наше и трофейное имущество. В его задачу входило также 
отправить на пункт сбора всех пленных итальянцев; их было много, они сдавались 
толпами под предводительством генералов, шедших с чемоданами в руках. 

Моим главным объектом наступления был Триполи; его занятие всегда считалось 
целью 8-й армии. Но, к сожалению, операции по взятию этого города получили 
известность как «Бенгазийский гандикап». Один офицер в разговоре со мной 
выразился так: «Мы привыкли выступать на Бенгази к Рождеству и возвращаться в 
Египет вскоре после наступления Нового года». 

Я решил покончить с таким положением вещей. Египет требовалось надежно защитить 
до конца войны. Эту проблему я долго обдумывал, и, когда преследование началось,
 мне было ясно, что для выполнения данной задачи требуется: 

а) захватить плацдарм у Агейлы и надежно закрыть подходы к нему с запада; 

б) разместить в Джебеле около Мекили бронетанковый корпус, готовый действовать 
в южном направлении против любых сил противника, которым удастся прорваться 
через агейлский плацдарм и двинуться на Египет; 

в) убедить командира авиационного соединения разместить самолеты на аэродромах 
Мартубы и к югу от Бенгази. [152] 

Размещение авиации на мартубских аэродромах представляло собой не только 
долговременный план; это было срочной необходимостью, так как 16 ноября из 
Александрии должен был отправиться конвой на Мальту. Этот остров находился в 
очень тяжелом положении из-за острой нехватки продовольствия и топлива; было 
крайне необходимо, чтобы конвой дошел до него, а он мог не дойти, если авиация 
не обеспечит прикрытие истребителями, когда он будет проходить в дневное время 
узкий пролив между Критом и Киренаикой. 

К 15 ноября авиация была размещена на аэродромах Мартубы и сопровождала конвой 
по пути следования. 

Для подготовки этих операций я согласовал с командиром авиационного соединения 
(Конингем) следующий детальный план. Мы станем использовать авиацию как 
подвижное боевое средство дальнего действия, выполняющее свою задачу в тесном 
взаимодействии с полками бронемашин; эскадрильи истребителей будут 
передвигаться на передовые аэродромы, как только получат от этих полков доклад 
об отсутствии противника, и значительно опережать основные силы. Эта тактика 
даст возможность подвергать обстрелу и изнурять отступающего противника, а наши 
войска будут хорошо прикрыты с воздуха. 

Я не думал, что у нас будут серьезные сражения, пока мы не подойдем к Агейле. 
Роммель наверняка отступит к этому плацдарму и там попытается нас остановить; 
его путь снабжения сократится, тогда как наши будут длинными. Под Аламейном 
положение дел было противоположным. 

Поэтому я планировал предоставить 10-му корпусу вести преследование до Джебеля, 
остановиться там и выдвинуть незначительные силы к Бенгази и Агедабии. Считал, 
что Ламсден проведет эти операции удовлетворительно. После этого я двину 30-й 
корпус на занятие агейлского плацдарма и продвижение к Триполи. Кроме того, я 
решил, когда 30-й корпус обоснуется в Джебеле, отдать его под командование 
Хорроксу, а Ламсдена отправить в Англию. Я пришел к выводу, что командовать 
корпусом в большом сражении Ламсден не способен. С другой стороны, он хороший 
преподаватель и в этом качестве будет в Англии полезен. Я принял решение 
затребовать из Англии Демпси, [153] чтобы он принял 13-й корпус от Хоррокса. 
Тогда у меня будет три надежных командира корпуса — Лиз, Хоррокс и Демпси; они 
все уже служили под моим началом, Лиз и Демпси были у меня слушателями в 
штабном колледже. Александер одобрил все эти меры. 

Я дал Ламсдену четкие указания относительно проведения операций в ходе 
преследования противника до Агейлы и строго следил за тем, чтобы генеральный 
план не «испортили» подчиненные мне командиры, имеющие расходящиеся с ним 
соображения. В прошлом корпусные и дивизионные генералы имели свои соображения 
по поводу операций в пустыне и не любили строгого контроля сверху; это одна из 
причин того, что мы едва не потеряли Египет. Поэтому я дал ясно понять, что на 
сей раз все будут выполнять мои приказания; я пообещал солдатам полный успех и 
был твердо настроен его достичь.