Чтобы усилить нашу хлипкую ночную ПВО, эскадрильи дневных истребителей получили 
приказ начать готовить пилотов на роль «ночных» истребителей. В теории 
предполагалось, что «Спитфайры» и «Харрикейны» будут патрулировать в районе 
цели на средних высотах. Отдельные «Спитфайры» будут эшелонированы по высоте от 
основной группы. Тяжелые зенитные орудия получили свободу действий на высотах, 
не доходящих до нижнего эшелона истребителей. Мы были уверены, что офицеры 
наведения истребителей проследят, чтобы наши неповоротливые двухмоторные ночные 
истребители держались подальше от линии патрулирования «Спитфайров». Опять же в 
теории предполагалось, что мы будем летать в качестве ночных истребителей 
только в тех случаях, когда луна даст нам хороший шанс заметить вражеские 
бомбардировщики. Однако на практике летать пришлось даже в плохую погоду, что 
иногда создавало опасные ситуации.

Нормальные ночные истребители имели собственную радиолокационную установку, с 
которой работал квалифицированный оператор. Ему помогал с земли офицер 
наведения, который направлял истребитель к цели. Грубо говоря, офицер наведения 
передавал экипажу «Бофайтера» общую картину и выдавал пилоту несколько пеленгов,
 пока цель не появлялась на экране самолетного радара. После этого оператор 
радара задавал пилоту направление полета, пока тот не обнаруживал цель 
визуально. После опознания пилот уничтожал цель огнем своих 4 пушек. Эта 
методика напоминала четко отработанный научный эксперимент и сильно отличалась 
от наших слепых хаотичных попыток.

Если нам удавалось обнаружить, что во второй половине дня луч вражеского 
радиомаяка направлен на Портсмут или Саутгемптон, это предвещало ночной налет. 
Эскадрилья сразу получала приказ выделить 6 или 8 пилотов для ночного 
патрулирования. Обычно нас посылали против первых самолетов, которые несли 
зажигательные бомбы. Они должны были осветить цели для основной группы 
бомбардировщиков. Очень часто мы видели внизу бушующее пламя и разрывы зениток. 
Часто ночной мрак рассекала огненная дуга, показывающая, что «Бофайтер» добился 
очередного успеха. Однако летчики нашей эскадрильи не могли похвастаться 
победами. Больше того, далеко не всем удалось хотя бы пострелять по противнику.

Приключения Нипа хорошо показывают, какие сложности испытывает пилот дневного 
истребителя, когда пытается сражаться ночью. Очертания окрестных холмов уже 
расплылись во мраке, когда мы начали взлет. Нип стартовал на запад, и ползущие 
высоко в небе облака еще были окрашены в красное и золотое. Через полчаса он 
оказался над настоящей «горной грядой» с глубокими ущельями, которые образовали 
перистые облака. Диковинные арки, окрашенные пылающим багрянцем, постепенно 
начали тускнеть, и вскоре только узкая красная полоска заката виднелась на 
горизонте. Когда небо потеряло свои краски и появились первые звезды, вместе с 
ними появились и первые вражеские бомбардировщики. Они летели над Ла-Маншем, 
предвещая мощный удар по нашим аэродромам.

Все случилось буквально в один момент. У Нипа подошел к концу бензин, и он 
вызвал Тангмер, чтобы ему дали пеленг на посадку. Офицер управления заявил, что 
слишком занят «Бофайтерами», не будет ли пилот «Спитфайра» столь любезен, что 
вызовет его еще раз через 5 минут? Нипу пришлось ждать. Полоса промышленных 
дымов, которую несло к Тангмеру из Саутгемптона, снизила видимость всего до 1 
мили, хотя высоко в небе стояла полная луна. Большую часть времени Нипу 
пришлось лететь только по приборам. На земле под ним мелькали вспышки разрывов 
бомб, в небо поднимались разноцветные фонтаны очередей зениток. Сначала они 
двигались медленно, даже слишком медленно, чтобы выглядеть настоящими. Внезапно 
они стали реальными и опасными, так как замелькали в неприятной близости вокруг 
«Спитфайра».

А в 5000 футов выше Нипа молодой пилот «Бофайтера» Джонни Топхэм гнался за 
вражеским бомбардировщиком. Топхэм сблизился на дистанцию стрельбы и нажал 
гашетки 4 пушек. Он поразил один мотор «Хейнкеля», который загорелся. Однако 
вражеский пилот бросил самолет в пике и скрылся в темноте. Топхэм последовал за 
ним, намереваясь все-таки прикончить «Хейнкель». Впереди себя он увидел слабое 
мерцание, которое принял за пламя горящего мотора. «Бофайтер» несся с 
сумасшедшей скоростью, и Топхэм открыл огонь по хвостовому огню Нипа! Когда 
«Бофайтер» пролетел мимо «Спитфайра», Топхэм осознал свою ошибку и с ужасом 
подумал: «А вот сейчас я у него на прицеле. Он решит, что я фриц, и откроет 
огонь!»

Оба пилота сели благополучно. Топхэм сообщил обо всем в штаб, и ему приказали 
разыскать пилота «Спитфайра». Он прыгнул в автомобиль и помчался в расположение 
нашей эскадрильи. Нип в это время укладывал свой парашют и летный комбинезон. 
Топхэм схватил его за руку и сказал:

«Мне очень жаль, Нип. Я думал, что ты — мой „Хейнкель“. А когда я оказался 
перед тобой, то решил, что мои минуты сочтены!»

Нип ответил:

«Но я и не думал стрелять по тебе. У меня голова пошла кругом от зениток и бомб,