чтобы я с первого взгляда мог убедиться, что полностью экипирован для любой 
погоды.
Мы прибыли в Париж на предварительную подготовку, которая включала медицинские 
анализы, допинг-пробы и обязательные лекции организаторов «Тура». Каждому 
гонщику вручили «библию» — справочник «Тура», в котором были расписаны все 
этапы гонки, профили маршрутов и расположение пунктов питания. Мы возились с 
велосипедами, меняя рули и подгоняя крепления велотуфель к педалям. Некоторые 
гонщики относились к своим велосипедам не так внимательно, но я подгонял 
снаряжение с невероятной дотошностью. В команде меня прозвали мистер Миллиметр.
В предварительных прогнозах наша команда «U. S. Postal» котировалась невысоко. 
Никто даже не предполагал, что у нас есть шанс на выигрыш. Победу прочили 
Абрахаму Олано, действующему чемпиону мира. Называли имя Микаэля Богерда, 
который обошел меня в гонке «Амстел». Оценивали шансы швейцарца Александра 
Цулле и испанца Фернандо Эскартина. Говорили о тех, кто не попал на гонку, став 
жертвой допинг-контроля. Обо мне упоминали исключительно в связи с чудесным 
избавлением от рака. Похоже, только один человек считал, что я способен 
выиграть. Вскоре после начала гонки кто-то спросил Мигеля Индурайна, у кого, по 
его мнению, хорошие шансы на победу. Возможно, он помнил наш давешний разговор 
в лифте и знал, как я тренировался. «У Армстронга», — ответил он.
«Тур» открывался коротким прологом, 8-километровой индивидуальной гонкой с 
раздельным стартом в Пюи-дю-Фу, городе с замком пергаментного цвета и 
средневековым тематическим парком. Пролог — это гонка критериум, цель которой в 
том, чтобы произвести отсев, выделить скоростных гонщиков и определить, кто 
поедет в голове пелотона. Несмотря на то что дистанция составляла всего 8 
километров, она представляла собой серьезное испытание и не давала ни малейшего 
права на ошибку. Каждый гонщик должен был выложиться на полную катушку и 
развить максимальную скорость, чтобы не проиграть еще до начала гонки. Те, кто 
рассчитывал бороться за победу в генеральной классификации, должны были войти в 
тройку или четверку лучших.
Трасса начиналась с 5-километрового равнинного участка, после чего поднималась 
на высокий холм, длинный 700-метровый подъем, который нужно было пройти на 
максимальной скорости. Затем следовал крутой поворот и ровный участок для 
финишного спринта. Трасса как нельзя лучше подходила для массивных гонщиков 
вроде меня, а также для великого Индурайна, который однажды показал на ней 
рекордное время — 8:12.
На все про все отводилось меньше девяти минут. Ключевым участком являлся холм. 
Никому не хотелось потратить все силы на первых 5 километрах, а потом умереть 
на подъеме. Кроме того, нужно было принять стратегическое решение: брать подъем 
на самой большой звездочке или переключиться на меньшую? Мы спорили на эту тему 
битых два дня.
Йохан сохранял спокойствие и распланировал нашу стратегию в мельчайших деталях. 
Он рассчитал объем работы и время, необходимые для прохождения каждого участка, 
а затем выдал мне совершенно точные инструкции. Он даже знал, какой у меня 
будет пульс после первого спринта- 190.
Гонщики стартовали с 3-минутным интервалом. С трассы начали приходить первые 
сообщения. Фрэнки Эндрю, мой коллега по команде, пожертвовал собой ради 
эксперимента, когда попытался проскочить подъем на большой звездочке. Такой 
вариант оказался неправильным. К вершине холма он совершенно выдохся и не смог 
восстановиться до самого конца гонки.
Олано побил рекорд трассы с результатом 8:11. Затем Цулле улучшил это время до 
8:07.
Пришла моя очередь. Когда я еду в оптимальном режиме, мое тело почти не 
движется на седле, только ноги работают, как поршни в цилиндрах. Ехавший сзади 
в техничке Йохан видел, что мои плечи почти не шевелились, а это значило, что я 
не тратил энергию понапрасну и она полностью передавалась велосипеду, разгоняя 
его на дороге.
В наушнике раздавался голос Йохана, который сообщал время прохождения 
контрольных точек и давал советы.
— Ты поднялся с седла, — сказал Йохан. — Сядь на место.
Сам не осознавая того, я выкладывался слишком сильно. Я опустился на седло и 
сосредоточился на технике педалирования. Я не имел ни малейшего понятия, на 
какой результат иду. Я просто крутил педали.
Когда линия финиша осталась позади, я посмотрел на секундомер.
Он показывал 8:02.
Я подумал: «Этого не может быть».
Я еще раз взглянул на секундомер. 8:02.
Я стал лидером «Тур де Франс». Впервые за всю свою карьеру я надену желтую 
майку, легендарную maillot jaune, которая выделит меня среди остальных гонщиков.

Возле наших трейлеров меня ожидали медвежьи удары по спине от товарищей по 
команде, и самый сильный — от Йохана. Съемочная группа телекомпании ESPN 
приехала брать интервью, но не смогла почти ничего от меня добиться. Язык 
мгновенно прилип к небу, и я боялся показаться в эфире круглым идиотом. Слова 
застряли в горле. «Я просто в шоке, — только и смог выдавить я внезапно 
охрипшим голосом. — Я просто в шоке».
Стоя в середине толпы, я увидел Индурайна. Он протиснулся ко мне и поздравил 
крепким пожатием руки и хлопком по спине.
Во время «Тура» праздновать победу на этапе времени нет. Сначала тебя гонят на 
допинг-пробу, а затем на протокольные мероприятия. Меня провели в трейлер 
умыться перед награждением и вручили желтую майку, в которую нужно было