спортсмен, который еще месяц-другой назад показывал оптимальные результаты, 
может сдать.
Не будет никакого толку, если я сегодня дам Лассе задание пробежать 35 
километров, завтра – 20, послезавтра – 50. Я должен постоянно контролировать 
нагрузку, которую способен выдержать его организм.
Если бы не болезни, то уже после Мюнхена Лассе был бы готов к мировому рекорду. 
Однако мы решили, что главное – Игры в Монреале, и было бы неразумно пренебречь 
победой на Олимпиаде ради охоты за мировыми рекордами в предолимпийские годы. 
Лассе отказался от всего и четыре года вел рискованную игру, очень рискованную, 
ибо целью ее была только олимпийская победа.
Не могу сказать сейчас, захочет ли Лассе в следующем году или позднее 
попытаться побить мировой рекорд, сделав это своей промежуточной целью перед 
Москвой. Но Лассе знает, что рекорды падают, а олимпийская победа остается. 
Поэтому думаю, что рекорд мира в беге на 5000 или 10 000 метров по-прежнему 
остается для него второстепенной целью, хотя для финских почитателей спорта это 
был бы большой подарок. Основная цель Лассе, по крайней мере на данный момент,– 
победить в Москве, и, вероятнее всего, таковой она и останется, пока 70-е годы 
не отойдут в прошлое.
Большой интерес представит и марафон в Фукуока, на который мы отправимся с 
Лассе в начале декабря 1976 года. На этот раз он сможет пройти эту дистанцию со 
свежими силами, хотя и не будет так хорошо подготовлен, как в Монреале.
В Фукуока каждый год собираются лучшие бегуны мира. Поэтому я с особым 
интересом жду результатов Лассе в Японии.




Лассе – человек



Рассказывает Антеро Раевуори


Крис Брашер, известный спортивный комментатор английской «Обсервер», писал 
после Олимпийских игр в Монреале: «Лассе Вирен подобен дереву, которое вросло 
корнями в свой родной Мюрскюля. В этом его сила. Его не удалось вырвать из 
своего надежное прибежища, и потому ветры неудач не в состоянии свалить его, 
самое большее – лишь пригнуть иногда».
Крис Брашер, человек с далеких британских островов, попал, вне сомнений, не в 
бровь, а в глаз. Одержанными победами Лассе Вирен обязан своим физическим и 
моральным качествам, тренеру Ролле Хайккола, массажисту Элмеру Уккола и 
профессору Пекке Пелтокаллио, своему клубу «Мюрскюлян Мюрскю» и всему Финскому 
спортивному союзу. К этому следует добавить, что он остается патриотом своей 
деревни. Он не бездомный скиталец, его корни остаются в Мюрскюля; от ее природы 
и земли, а также от своей семьи он вобрал в себя тот железный дух, который не 
плавится даже в адовом олимпийском котле.
Канадские газеты во время Олимпийских игр называли Лассе Вирена сверхчеловеком. 
На беговой дорожке он действительно сверхчеловек: рассудительный, хладнокровный 
тактик, которому не ведомо, что такое нервы, мозг его работает словно острая 
бритва. На тартане у Лассе Вирена отсутствует чувство жалости даже к себе, он 
никого не почитает, ни перед кем не преклоняется, но никому и не завидует. Это 
качество ему совершенно чуждо, в то время как финнам в целом оно присуще, и, к 
сожалению, даже очень.
Кто из нас верил в победу Лассе Вирена на 5000 метров в Монреале, когда 
открылась последняя прямая и шесть быстрых бегунов-асов дышали ему в спину? 
Наверное, немногие. Но и в этой критической ситуации мозг Лассе отдал ему 
единственно верный приказ: быстрее и дальше выбрасывай вперед бедро – от этого 
увеличится шаг и возрастет скорость.
Короче говоря, Лассе Вирен духовно сильнее своих противников, значительно 
сильнее. Он умеет обнаружить в каждом слабые стороны: медлительность, 
неуверенность, слабую тактику – и побеждает их, используя эти недостатки. 
Различные трудности, хотя бы история с «допингом кровью» в Монреале, 
превращаются у него из факторов раздражения в движущую силу, в импульс, толчок, 
они не подавляют воли, не выбивают из колеи.
Лассе Вирен никогда не жалуется. Если же это случается, то столь же редко, как 
выигрыш в лотерее. Он быстро переживает любые неприятности (вспомним 
перенесенную им операцию ноги в январе 1975 года). Так же хорошо 
приспосабливается он к жаре, влажности и даже холоду, легко мирится с 
отсутствием комфорта. На тренировках в Пуэрто-Рико зимой 1974 года ему не 
мешали ползавшие по стенам ящерицы, полное отсутствие удобств, одиночество.
Он, расслабившись, может часами лежать на кровати в полном покое. Даже крайняя 
необходимость не заставит его нарушить это состояние. Окажись Лассе арестантом, 
отбывающим пожизненное заключение, он и в тюрьме не почувствовал бы особых 
неудобств.
Приходят на память слова матери Лассе:
«Еще совсем маленьким Лассе умел обходиться без посторонней помощи. Наверное, 
уже тогда, в долгие дни одиночества, когда взрослые были на работе, и начали 
формироваться его характер и взгляды на жизнь».
Когда спортсмен способен бежать, как бежит Лассе Вирен, конечно же, он в