забрались довольно далеко на территорию Италии. Захотелось подышать и 
итальянским воздухом.
Однако для психологической зарядки эта поездка мне ничего не дала. Когда в 
течение десяти дней приходится участвовать в четырех ответственных 
соревнованиях, на тебя наваливается столько всяких забот и такой груз усталости,
 что ни в чем другом, кроме сна, ты уже потребности не ощущаешь. Я вообще тяжел 
на подъем. Туристические прогулки мне не по вкусу.
Готовясь к финальному забегу на 5000 метров, мы остановились все на том же 
плане, который разработали перед Олимпийскими играми. 5000 метров, как и 3000 
метров – моя любимая дистанция. «Десятка» далеко не так притягательна – уж 
больно много надо пробегать кругов! Конечно, периодически можно бегать и на 10 
километров. Но это не моя коронная дистанция.
Мне нечего было терять. Я уже получил одну золотую медаль и к тому же установил 
мировой рекорд. Конечно, две медали больше, чем одна. И у меня было огромное 
желание добыть вторую. Когда знаешь, что уже чего-то достиг, можно бежать 
смелее, даже рисковать. Одним словом, я чувствовал себя уверенно.
Мой план заключался в том, чтобы на протяжении первых трех километров 
внимательно следить за развитием событий. На этот раз я не собирался 
ориентироваться на Бедфорда. Его уже раскусили, и было ясно, что он не фаворит.
Пять километров – сложная дистанция, так как каждый – и когда угодно – может 
попробовать внезапно вырваться и уйти вперед. Префонтейн рекламировал свой 
финишный рывок за четыре круга до конца дистанции. Особенно серьезно его слова 
во внимание не принимались, и все же такая возможность учитывалась. Я решил за 
3400 метров до финиша занять на дорожке такую позицию, чтобы сразу же 
отреагировать на любой вызов соперников.
Предусматривался и другой вариант – предвосхитить намерение Префонтейна, 
захватить лидерство на круг раньше и контролировать темп бега, если, конечно, 
скорость к этому моменту не окажется предельной.
Утром в день финала мой земляк Юха Вяятяйнен пожаловался, что у него снова 
разыгрался радикулит. Снимая тренировочный костюм перед забегом, я спросил у 
Юхи. как будем бежать. Он ответил: «Как получится, так и получится!» Словом, 
никакой совместной тактики у нас разработано не было.
В начале дистанции бегуны шли осторожно, осматриваясь и подстерегая друг друга. 
Приходилось быть все время начеку, чтобы не оказаться в «мешке». Трудно было 
также выискивать подходящую позицию, чтобы сохранить место в лидирующей группе, 
которая, словно живое существо, постоянно меняла форму, растягивалась, 
сжималась. В тот самый момент, когда мне предстояло захватить лидерство, я 
оказался в «глухом мешке». Это случилось как раз на подходе к последним 3000 
метрам, когда я уже почти возглавил забег. Впереди меня оставался только один 
бегун, а вот рядом бежало сразу несколько. Выбраться из этого положения было 
трудно и поэтому мне пришлось отстать от лидирующей группы, чтобы повести новую 
атаку с тыла.
В это время Префонтейн начал спуртовать. Это меня не обескуражило. Наоборот 
после слишком медленного начала приятно было почувствовать, что наконец 
началась настоящая борьба. А по какой схеме она пойдет – не все ли равно! Все 
приемлемо для спортсмена, если он в хорошей форме, и все мешает, если ее нет.
Я ни на минуту не терял уверенности в себе; и то, что лидирует Префонтейн, меня 
не смущало. Мысль работала в одном направлении: нужно выходить вперед! Раз 
заключительная часть бега на предыдущей дистанции прошла удачно, почему не 
повторить то же самое еще раз?..
В начале предпоследней прямой лидером стал Гаммуди. Однако сил у него хватило 
лишь до конца прямой.
Чувствовалось, что он стремится притормозить бег. Когда я обошел его, он 
почувствовал, вероятно, то же, что мог почувствовать и я, если бы Путтемансу в 
беге на 10 километров удалось меня обогнать. Во всяком случае, фотография 
свидетельствует, как Префонтейн и Гаммуди в отчаянии смотрят друг на друга. В 
этот момент они расстались с последними надеждами на победу.
Так я получил вторую золотую медаль, и Олимпийские игры для меня закончились. 
На этот раз все церемонии прошли быстро, и после них я сразу отправился на 
тренировку в надежде, что смогу наконец как следует поработать. Но не успел я 
сделать и двух кругов на тренировочном поле, как внезапно почувствовал полную 
опустошенность. Силы оставили меня. Я был не в состоянии продолжать бег и всю 
дорогу до Олимпийской деревни прошел пешком.

Когда все осталось позади, наступила разрядка, хотя во время Олимпийских игр я 
и не чувствовал нервного напряжения. Правда, приходилось постоянно держать себя 
в состоянии готовности, ибо через каждые два дня следовал новый забег. Да и 
весь предыдущий год был подчинен одной цели. А сейчас все кончилось, и реакция 
была вполне естественной. Во всяком случае, так произошло со мной. А вот 
реакция Юхи была иной. На первенстве Европы, проходившем в Хельсинки вскоре 
после Олимпийских игр, он, как мне рассказывали, на полной скорости бегал с 
Олимпийского стадиона в Отаниеми. (
Отаниеми – пригород Хельсинки, где обычно размещаются спортсмены на время 
соревнований. Расположен в противоположном от Олимпийского стадиона конце 
города.)