высокой скорости и проходит круг за одну минуту. Остальные следуют за ним, 
растягиваясь цепочкой, и последние бегуны находятся от лидера на расстоянии 
15–20 метров. С трибун кажется, что все идут вместе. Однако если бы в забеге 
участвовало только два бегуна – первый и последний,– а разрыв между ними был 
таким же, то последний находился бы далеко позади. В такой ситуации есть, 
безусловно, свой психологический аспект. В первом случае идущий последним 
чувствует себя входящим в состав всей группы, а во втором – он, по сути дела, 
уже выбыл из игры.
Примерно так я и начал бег на 10 000 метров. Как и предполагалось, Бедфорд 
бросился вперед сразу со старта. Памятуя об опыте легкоатлетического матча со 
Швецией, я начал бег спокойнее, где-то в конце цепочки бегунов. После первого 
круга, который Петтери прошел за 60,6 секунды, а я примерно за 63 секунды, 
разрыв между нами составлял около десятка метров, однако я вошел в ритм бега 
гораздо естественнее и легче. Поскольку скорость после первого рывка неизбежно 
падает, то вся группа бегунов следовала компактно; в то же время моя скорость 
на этом отрезке была более равномерной, чем у лидера. Поэтому мое отставание в 
начале дистанции было вполне естественным и беспокойства у меня не вызывало. 
Важнее было не давать воли нервам и держать себя в руках, что не так то просто 
в ответственных соревнованиях.
Скорость была вполне достаточной. По составленному нами плану мне надлежало в 
основном следить за ходом бега до окончания первой половины дистанции, не 
проявляя самому инициативы. Если темп начнет сильно падать, я мог прибавить 
скорость. Но к решающему штурму я должен был приступить только после 7 
километров. Выполнить этот план в целом мне не удалось, ибо совершенно 
непредвиденные обстоятельства внесли в него существенные коррективы.
           Бедфорд продолжал лидировать. На этот раз, однако, спортивное 
счастье не улыбалось ему. Подвело оно и меня. До сих пор не могу понять, почему 
я упал. Нет смысла вновь и вновь воскрешать в памяти ощущения и мысли, 
возникшие у меня тогда. Доминировало одно стремление – вдогонку, и как можно 
скорее! В этот момент я, видимо, потерял контроль над собой. И поэтому настиг 
ведущую группу слишком быстро и даже вышел в лидеры. Позже некоторые утверждали,
 что это Шортер задел меня и сбил с ног. Кто-то из американцев, кажется, даже 
выразил сожаление по этому поводу. Но я не ощутил ничего подобного, да и 
кинопленка этого не подтверждает. На мое счастье, никто на меня не наступил и 
не упал. Я не успел посмотреть, что стало с Гаммуди. Все мое внимание было 
устремлено на лидирующую группу. Это, видимо, и привело к тому, что я достал ее 
раньше, чем нужно. Правда, я шел с умеренной скоростью и смог упорядочить 
дыхание. Да и у остальных, по всей вероятности, не было особенного желания 
вести бег после того, как Петтери выдохся.
Рывки Бедфорда были совершенно неразумными. От этих 200-метровых спуртов он 
терял, пожалуй, больше всего сам. Отрицательно они влияли и на Ифтера, который 
неотрывно следовал за ним.
В начале дистанции скорость была очень высокой. За вычетом «отдыха на дорожке» 
я пробежал первые 5000 метров примерно за 13.41. Несмотря на это, а также на 
рывок после падения, дистанцию я прошел без особых трудностей. Нужно было лишь 
поддерживать темп и сохранять выдержку.
Решив действовать наверняка, я пропустил вперед Мариано, приберегая силы для 
решающей схватки. Когда до финиша оставалось два круга, я ощущал в себе еще 
достаточный запас сил. И вот тогда понял, что победа вполне достижима. 
Уверенность в себе не покидала меня. Я никого не боялся, потому что в 
Стокгольме в беге на 2 мили одержал победу над самым грозным соперником из всех 
участников нынешнего забеге – Путтемансом.
В Стокгольме спурт за 600 метров до финиша принес мне победу. Почему бы не 
прибегнуть к нему и здесь? Последний круг я бежал с полной отдачей сил. 
Старался не сбавлять скорость ни на мгновение, чтобы Путтеманс не настиг меня. 
И все же он возник у меня за спиной, хотя я и не заметил, как это случилось. 
Позже, размышляя о том, что могло произойти, если бы ему удалось поравняться со 
мной и выйти вперед, я спрашивал себя: хватило бы у меня сил продолжать борьбу? 
Возможно, произошел бы моральный срыв. Но я вовремя заметил опасность и, так 
как порох в пороховницах еще был, сумел отразить его атаку. Так было покончено 
с Эмилем.
Несмотря на все эти драматические перипетии, бег прошел для меня удивительно 
легко. Мировой рекорд остался как бы в стороне о нем я даже не думал. Главным 
было достичь победы, а результат – дело второе.
Таблица результатов выглядела так (Мохамед Гаммуди сошел с дистанции):


1.  Лассе Вирен, Финляндия               27.38,4


2.  Эмиль Путтеманс, Бельгия             27.39,6


3.  Мирус Ифтер, Эфиопия                 27.41,0


4.  Мариано Аро-Сиснерос, Испания        27.48,2


5.  Фрэнк Шортер, США                    27.51,4