так и среди спортивных журналистов есть дрянные людишки, а есть и настоящие 
джентльмены.
     Один известный писатель сказал мне както, что самую качественную 
литературную работу на американском континенте можно найти, в частности, в 
спортивных рубриках газет. Я встречал дрянных людишек в прессе, но еще чаще мне 
приходилось встречать таких, про кого с полным основанием можно сказать: 
«джентльмен от прессы».
     При встрече с представителями прессы (сюда же я отношу и радио и 
телекомментаторов) лучше всего быть самим собой, помня, что они тоже на работе 
и делают свое дело. Почти всегда можно надеяться, что доверительное сообщение 
останется между вами. У меня создается такое впечатление, что в репортерской 
среде существует очень строгая самоцензура, и это особенно ощущается в отборе 
фотоматериала.
     Всем нам приходилось смотреть по телевидению прессконференции, на которых 
выступают известные в стране люди. В ходе передачи на экране телевизора 
появляются белые отблески – это от лампвспышек, которыми пользуются 
фоторепортеры. После подобной конференции у фоторепортера оказывается до сотни 
снимков, и на некоторых из них знаменитость запечатлена в неловких позах. Но 
публика видит такие снимки весьма и весьма редко. Это – самоцензура в действии.
     Думаю, что никто не может похвастать, что у него слишком много друзей, но 
очень легко потерять друга газетчика, если отвечать на его вопросы 
отрывистогрубым «По этому вопросу сказать ничего не могу». Можно, не говоря 
многого, сказать чтото по любому вопросу, и с опытом приходит умение, как это 
делать. Мне нравится встречаться с репортерами так же, как мне нравится 
встречаться с любыми интересными людьми, и я надеюсь, что в будущем таких 
встреч будет еще больше.
     Наконец, хочу с восхищением сказать о человеке, который играет далеко не 
последнюю роль в моей жизни, – сказать о моей Джоанне.
     Я познакомился с Джоанной Маккей осенью 1959 года. В то время она была 
солисткой в труппе ревю на льду в ЛосАнджелесе, стройная, с ослепительной 
улыбкой. Джоанна имеет некоторое отношение к хоккею и к Канаде. Ее дядя, 
которого она, впрочем, не помнит, в свое время был владельцем хоккейной команды 
в ЛосАнджелесе, а ее дед родился в провинции Онтарио, в Канаде. В феврале 1960 
года мы поженились, и сейчас, когда я пишу эту книгу, у нас трое сыновей: Боб, 
Блейк и Бретт.
     Быть женой спортсменапрофессионала – дело не из легких, но ведь женой 
вообще быть нелегко. Ктото справедливо заметил, что жена – это тот, кто лечит 
вас, когда вы больны, и терпит вас, когда вы здоровы. Пожалуй, я произнесу 
самую большую похвалу в адрес Джоанны, если скажу, что она терпит и меня, и тот 
образ жизни, который мы ведем.
     Мы, например, не пытаемся втиснуть свою жизнь в жесткие, раз и навсегда 
установленные рамки. Лично я шаблонов не терплю, хотя бы потому, что нельзя 
жить по строго заведенному порядку и в то же время быть достаточно гибким, 
чтобы сосредоточиваться на первоочередных проблемах. То, что было важным вчера, 
может утратить свою важность сегодня, и Джоанна это хорошо понимает.
     Джоанна шагает по жизни весело и жизнерадостно, хотя этот слегка дымящийся 
вулкан по временам дает о себе знать. Случаются и извержения, правда, 
беспричинны они не бывают никогда. И все же ни о какой другой жизни я не хочу и 
мечтать.
     И, наконец, я хочу ответить на самый последний вопрос (хотя, надо думать, 
когда книга будет уже в наборе, в голову придут и другие), вопрос, который мне 
задают весьма часто: «Сколько вы еще собираетесь играть?».
     Обычно меня спрашивают об этом после того, как изза травмы я пропускаю 
игру, и тогда любые мои ответы звучат неубедительно. Если комунибудь еще не 
ясно, я могу повторить, что люблю хоккей, но играть, пользуясь своими прежними 
заслугами, никогда не буду.
     Когда настанет такое время, я не знаю. Возможно, в следующем году, а быть 
может, через десять лет. Но когда оно придет, я это почувствую. Как бы ни 
реагировал профессиональный спортсмен на критику тренера, он всегда знает сам, 
показал ли он свою лучшую игру, нужен ли он еще своей команде. Он может еще 
пытаться себя обманывать и на людях храбриться, но в глубине души он все 
сознает.
     Когда такое время придет, я с хоккеем расстанусь.
     А пока я предвкушаю годы и годы увлекательных сражений на льду, тысячи 
километров на коньках, сокрушительные силовые приемы, а главное – тот 
неповторимый красный свет, который вспыхивает за воротами после моего броска.
     Хоккей дал мне только хорошее. Да что говорить – вся моя жизнь сложилась 
хорошо. Хоккей стал мне университетом. Надеюсь, что я с честью выдержу и 
выпускные экзамены.
     
Послесловие
     
     Книга прочитана. Прочитана с интересом.
     Думаю, что мое отношение к работе знаменитого канадского хоккеиста Бобби 
Халла разделяют многие читатели, причем не только специалисты игры.
     И всетаки. Прочитал. И пожалел, что Халл далеко, что дискуссия с ним по 
некоторым важнейшим проблемам хоккея не может состояться немедленно, сейчас же, 
сию минуту.
     Взгляды Халла интересны, но не всегда бесспорны. Поэтому, хотя книга 
написана твердой рукой выдающегося хоккеиста, прошедшего «огонь, воду и медные