похищения людей. Поэтому Виктор Рашников стал очень и очень осмотрительным.
Его обращение к хоккеистам было очень конкретным, таким же, какими были слова, 
сказанные мне при нашей первой встрече два месяца тому назад — что никакой 
результат ниже полуфинала Суперлиги не будет считаться хорошим. Он сказал, что 
Магнитогорский металлургический комбинат вкладывает в команду миллионы долларов,
 и спортивные результаты важны в плане маркетинга компании. Её работники 
внимательно следят за командой и гордятся ее успехами, а таковых в недавнем 
прошлом было много. Команда дважды брала корону в Суперлиге. Дважды выиграла 
Лигу европейских чемпионов. Хоккейная команда делает город с населением менее 
полумиллиона человек заметным на карте страны.
После ужина с Рашниковым все хоккеисты сели в автобус, доставивший их на базу. 
База — это традиция российского хоккея, уходящая своими корнями в годы 
коммунистического прошлого, когда игроки изолировались от своих семей на долгие 
отрезки календаря. В общем, база — это клубная гостиница, в которой хоккеисты 
спят в ночь перед домашними матчами, где они могут подготовиться к игре, не 
отвлекаясь на семью, друзей и повседневные житейские заботы. В прежние времена 
коммуналок спортсмены жили в квартирах с общими кухнями и туалетами, в таких 
квартирах не всегда было возможно готовиться к игре в тишине и спокойствии. 
Клубы хотят, чтобы игроки сосредоточивались только на хоккее, и руководство 
считает, что размещение на базе накануне матча помогает решить вопрос. На мой 
взгляд, результат может быть прямо противоположным. Мы проводим так много 
времени на выездах, что заставлять игроков быть на базе, когда они находятся 
фактически дома, контрпродуктивно, именно по причине их отрыва от семей.
Другим осложняющим фактором является то, что ММК строит не только новую арену, 
но и новую базу, и вследствие этого строительства у нас нет постоянной базы. 
Пока новый комплекс не будет достроен, мы будем использовать в качестве базы 
местную гостиницу. Когда я услышал об этом, с невинным видом предложил обойтись,
 может быть, годик без базы. Эта идея была убита тут же, на месте. Моя мысль 
прозвучала как какое-то святотатство. Мне сказали: «У нас должна быть база. У 
нас всегда бывает база!' Я сказал: «Так ведь, многим ребятам это не нравится, 
потому что они проводят шесть дней в неделю на базе или в гостинице, и даже 
когда их семьи находятся рядом, они все равно не могут видеться». Но нет, мы 
должны отправиться на базу, и вечером мы туда поехали. Такой тип мышления 
продолжает удивлять меня. В новой России все эти парни подъезжают к стоянке у 
дворца на своих БМВ, но, как только они входят во дворец, всё возвращается в 
старорежимные времена, вплоть до необходимости быть на базе. Сильный контраст.
7 сентября
Прекрасный солнечный день (а дома сегодня — День труда), и совсем не хоккейная 
погода. По пути в ледовый дворец я вижу слева утренний ММК, работающий на 
полную мощь, и вдруг мне в голову приходит мысль, что наш дворец работает очень 
похоже. Фактически, это хоккейная фабрика, интенсивно работающая с восьми утра 
одиннадцати вечера. Ежедневно оба льда используются на полную пропускную 
способность. Этим утром, когда я вошел во дворец, на льду занимались 11- и 
12-летние ребята, и я остановился на несколько минут посмотреть их тренировку.
Я отметил высокий уровень концентрации и быстрый темп занятия. Когда я проходил 
мимо скамейки, тренер остановил занятие и подозвал всех к бортику. Все ребята 
подъехали и хором поприветствовали меня: «Oodachee», пожелав удачи. Я уже 
чувствовал возбуждение и прилив адреналина с самого утра; я даже ускорил темп 
своей пробежки, чтобы взбодриться и зарядиться энергией. После всей помпезности 
и церемониальности турнира на Кубок Ромазана я хотел узнать, что задумано на 
открытие чемпионата, и пришел в свой кабинет намного раньше кого-либо, чтобы 
просмотреть, не отвлекаясь, план тренировки и стартовый состав.
По окончании предматчевой раскатки Игорь Королев и Дмитрий Юшкевич подъехали ко 
мне и рассказали, что наша временная база, маленькая гостиница на окраине 
Магнитогорска, где команда провела предшествующую ночь, была просто кошмарной. 
Кровати — маленькие и прогнувшиеся. Бар при гостинице был открыт до двух часов 
ночи, и его посетители стучали в двери к игрокам, приглашая их в свою компанию. 
Кроме того, у некоторых хоккеистов в номерах были мыши. Самой собой разумеется, 
наше руководство было в гневе и пообещало игрокам поменять гостиницу к 
следующему матчу. Я обеспокоен, смогут ли хоккеисты справиться с возникшей 
ситуацией и будут ли готовы играть, потому что сегодня вечером все ждут легкую 
победу.
Перед первым вбрасыванием я стоял у скамейки, слушал российский гимн и, 
посмотрев на противоположную трибуну, увидел Линду, приветствующую нас, и вдруг 
вся ситуация показалась мне нереальной. Вот я здесь, сейчас официально стану 
первым канадским тренером в российской Суперлиге, и я все еще не могу 
привыкнуть к этой мысли. Первый короткий промежуток времени, проведенный здесь, 
был для меня огромным переходным этапом. Каждый день я спрашивал себя, впишусь 
ли я в эту действительность, приспособлюсь ли? Скоро я это узнаю.
Получилось так, что наш старт выдался ужасным. Первый гол забил Витязь — 
Александр Королюк, бывший игрок San Jose Sharks. В самом начале мы получили 
удаление и позволили им выйти вперед, но затем ребята стали играть строже, и мы 
начали их переигрывать. В конечном итоге мы победили с комфортным счетом 6–2. 
По правде говоря, я почувствовал, скорее, облегчение, чем радость. Я просто 
хотел пройти этот рубеж и положить разыгрываемые в этом матче очки в копилку 
команды. На послематчевой пресс- конференции меня засыпали вопросами о том, 
каково быть первым канадским тренером в России. Я отвечал просто и коротко. Для 
меня это большая честь — тренировать в России, и мы с Линдой с интересом 
ожидаем удивительный период в своей жизни, что на самом деле так и было.
После матча, по принятому в России обычаю, тренер со своей женой следуют в ВИП-