приписал себе слишком много заслуг в открытии нового таланта, и коллеги, до 
того находившиеся в дружеских отношениях, перестали разговаривать друг с другом.
 Потом их отношения наладились, но снова испортились, когда Маккинни, 
устроившийся в «Сиэтл», занес в свой послужной список информацию о том, что 
именно он первым распознал уникальный талант Скотти Пиппена.
Но мы отвлеклись. После поездки Маккинни в Арканзас он и Краузе позвонили 
тренеру Пиппена и попросили прислать им видеозаписи матчей с участием Скотти. 
Однако из этих записей мало что можно было понять. Вскоре Краузе и Маккинни 
отправились на турнир в Портсмут – первый просмотр юных дарований, желающих 
попасть в НБА. Когда на площадку вышел один тощий парнишка, Краузе тут же 
хлопнул Маккинни по плечу и сказал ему: «Вот это, по-моему, тот самый Пиппен». 
«Как вы догадались?» – спросил Билли. «Очень просто: таких длинных рук я еще 
никогда не видел», – ответил Краузе и подумал, что настал момент истины – 
момент, когда опытный селекционер нутром чувствует, что он присутствует при 
рождении великого игрока. «Боже мой, это действительно нечто уникальное, 
неповторимое», – бормотал он себе под нос. Подобные чувства он испытал лишь два 
раза в жизни. Первый раз – когда, будучи бейсбольным селекционером, впервые 
увидел тогда еще юного Керка Гибсона, а второй – когда (тоже впервые, но уже 
отыскивая баскетбольные таланты) посмотрел в игре Эрла Монро. Собственно говоря,
 в этом и талант селекционера – угадать, что получится из молодого игрока, 
когда он окрепнет физически и его мастерство станет более зрелым. Остальное – 
задача тренеров.
Да, у этого парня хорошие задатки, думал Краузе: стройное, но мощное тело, 
природная грация и гибкость. Правда, снайпером Пиппен еще не был, но это дело 
поправимое: у него огромные ладони и необычайно длинные пальцы. Поэтому, если 
поработать над техникой, он сможет легко обращаться с мячом и, следовательно, 
улучшить бросок. Присматриваясь к Пиппену, Краузе понял, что этот парень, как и 
Майкл Джордан, сможет выступать сразу в трех ролях: крайнего форварда, крайнего 
защитника и, если понадобится, опорного защитника. Вообще же его атлетические 
данные – скорость, сила и игровое чутье – позволяли ему отлично действовать в 
обороне. Кстати, у «Буллз» была тогда, возможно, самая эффективная в НБА 
программа физической подготовки игроков, разработанная Элом Вермейлем, братом 
известного футбольного тренера Дика Вермейля.
Пиппен показал себя в Портсмуте с самой лучшей стороны. «Послушайте, тренер, – 
сказал он, вернувшись в Конвей, Арчу Джонсу, – я действительно играл неплохо. 
Меня даже пригласили на следующие смотрины – на Гавайи». Краузе тем временем 
забеспокоился, как бы этого парня не увели у него из-под носа. Акции Скотти 
росли очень быстро. В американском баскетболе редко случается, чтобы за 
короткий межсезонный период вчерашний студент успел занять одну из первых 
строчек в драфте, как это удалось Пиппену. Разумеется, талантливые игроки 
никогда не оставались в роли «темных лошадок» – известность к ним приходила 
сразу же. На Гавайях Скотти произвел на всех еще большее впечатление. 
Соответственно увеличилась и его потенциальная ценность. А впереди предстоял 
еще турнир в Чикаго – главные смотрины перед очередным драфтом. Новые агенты 
Пиппена – Джимми Секстон и Кайл Роут-младший – не хотели, чтобы Скотти поехал 
на чикагский турнир. Они знали, что за ним охотятся и Краузе, и генеральные 
менеджеры других клубов. Поэтому не стоит рисковать: вдруг Пиппен сыграет 
неудачно – что тогда? Осторожный Краузе, кстати, придерживался такого же мнения.
 Растущий интерес к Пиппену его нервировал. Он даже готов был оплатить Скотти 
отдых на Гавайях, приурочив его отъезд как раз к чикагскому турниру, чтобы 
скрыть его от чересчур любопытных глаз. Единственным, кто не соглашался на 
такой вариант, был сам Пиппен. Он, в отличие от многих других 
студентов-баскетболистов, редко выступал на представительных турнирах, и ему, 
конечно, хотелось показать себя во всей красе и превзойти в мастерстве всех 
знаменитостей. Поэтому он так и рвался в Чикаго – надо же доказать всем, что 
его успехи – отнюдь не случайные вспышки. Он отправился на этот турнир и играл 
даже лучше, чем на Гавайях. Можно сказать, он был там лучшим игроком. В Чикаго 
прилетел и Дон Дайер, столкнувшийся там с Бобом Бассом из «Сан-Антонио». Басс, 
как бы извиняясь за то, что не откликнулся в свое время на просьбу Дона принять 
участие в судьбе Скотти, спросил его: «Так вот что – это его ты тогда мне 
расхваливал?»
Джерри Краузе нервничал все больше и больше. Бриллиант, который, казалось, был 
у него уже в руках, мог выскользнуть. Он убедил Секстона и Роута ограничить 
встречи Пиппена с посланцами других клубов. Кстати, годом раньше Лен Байас, 
стоявший в драфте вторым и доставшийся «Бостону», очень скоро после своего 
прихода в НБА умер от передозировки наркотиков. После этого клубы стали более 
внимательно изучать личности новобранцев. Краузе договорился с Секстоном и 
Роутом, чтобы они ни в коем случае не пускали Пиппена в Нью-Джерси и Кливленд, 
где у местных клубов были привилегии в выборе новичков.
Пиппен тоже чувствовал себя неуютно: незнакомые города, малоприятные в общении 
владельцы клубов и менеджеры – богачи с причудами. Всем нужно отвечать на 
дурацкие вопросы, притворяясь, что ты именно тот, кто им нужен.
Скотти попросил Секстона сопровождать его в поездках, что в принципе не было 
принято. Тем не менее они стали путешествовать вдвоем. Побывали в Индиане и 
Финиксе, а до поездки в Нью-Джерси и Кливленд заехали в Чикаго, где встретились 
с Краузе и Дугом Коллинзом. Молодой, эмоциональный и харизматический Коллинз 
сделал Пиппену «великолепную подачу». Он в открытую сказал ему, что заранее 
видит, как Скотти играет в одной команде с Майклом Джорданом на протяжении 
десяти лет! Он угадал, что парня ждет блестящее будущее и что с ним команда не 
один раз станет чемпионом НБА. Пиппен пришел в восторг: ему понравился Чикаго,