риск – то, что за столь долгий срок между клубом и этим самым талантливым, 
самым жизнерадостным и самым харизматическим игроком в команде невольно 
возникнет отчуждение. Хефферон решил обсудить эту проблему с Джерри Краузе, 
генеральным менеджером команды. Тот поинтересовался, насколько велик риск 
повторной травмы. Врач оценил такую вероятность примерно в 10 процентов, 
добавив при этом, что на риск стоит пойти. Ведь они имеют дело с человеком, 
буквально одержимым баскетболом, и если руководство клуба не пойдет навстречу 
Джордану, может случиться всякое. А вдруг он не простит боссам, что ему не 
разрешили снова играть? Так что, заключил свое резюме Хефферон, в подобной 
ситуации с медицинской точки зрения риск невелик.
Бесконечные споры Джордана с врачами и руководством клуба продолжались. И тут 
Краузе допустил первую из своих двух ошибок, омрачивших его отношения с Майклом.
 Отвергнув в который раз просьбы Джордана он сказал, что окончательное решение 
– за ним и за Джерри Рейнсдорфом, поскольку Майкл, в конце концов, их 
собственность. Говорить такие вещи игроку, в особенности темнокожему, 
невероятная глупость, и Майкл не забыл эту бестактность Краузе и никогда ему ее 
не простил. Так в их отношениях образовалась трещина, которая с годами только 
углублялась.
Вторая ошибка Краузе – более сложный случай. Джордан пришел к убеждению (и 
многие считали, что он прав), что у руководства клуба другой, вовсе не 
медицинский мотив подольше подержать его дома. Объясню. Первые три матча сезона,
 то есть до травмы Майкла, «Буллз» выиграли. Когда же он выбыл из строя, в 
следующих девяти матчах они восемь раз потерпели поражение. Когда же Джордану 
наконец, разрешили играть, послужной список чикагцев выглядел уныло: 24 победы 
и 43 поражения. Так вот, как справедливо полагали Майкл и его друзья, Краузе и 
Рейнсдорф держали его в запасе столь долго вовсе не потому, что их волновала 
его нога. Дело было в другом. Как ни парадоксально, неудачные выступления 
«Буллз» на чемпионате были им на руку. По правилам НБА, семь команд, замкнувших 
турнирную таблицу, участвуют в лотерее, где разыгрываются в качестве 
утешительных призов талантливые новобранцы лиги. Таким образом, у «Буллз» мог 
появиться шанс, пусть и небольшой, заполучить в следующем сезоне одного из двух 
лучших игроков студенческого баскетбола – Брэда Дохерти или Лена Байаса. Майклу,
 с его неистовым спортивным рвением, сама эта идея казалась кощунством: выходит,
 что люди, эксплуатировавшие его труд, вовсе не стремились к победам и 
довольствовались поражениями. Пусть, мол, команда не доберется до серии 
«плей-офф», но зато в следующем сезоне ее состав укрепится. Придя в чикагский 
клуб, Джордан очутился в компании очень слабых игроков, но даже и тогда он не 
мог свыкнуться с мыслью, что «Буллз» предстоит не только побеждать, но и 
проигрывать. Он твердо верил, что пока он будет играть, чикагцы не раз 
доберутся до серии «плей-офф», а там, глядишь, и станут с его помощью 
чемпионами НБА.
Через какое-то время вопрос о возвращении Джордана в строй обсудили на 
специальном совещании, где участвовали Рейнсдорф, Краузе. Лестер Краун (богатый 
чикагский бизнесмен, владелец самого крупного пакета акций клуба), Стэн Элбек, 
новый тренер, сменивший Кевина Лафери, Хефферон и два других врача, а также сам 
Майкл. Снова Джордан с жаром доказывал, что он лучше других может оценить свое 
состояние и на сто процентов уверен в своей готовности вновь выйти на площадку. 
Однако никто с ним не соглашался. В конце концов пришли к компромиссу: пусть 
играет, но всего по шесть минут в каждой половине матча. Позже Рейнсдорф для 
пущей уверенности направил Элбеку письменное официальное распоряжение на этот 
счет. Тот оказался между двух огней. С одной стороны, на него давил Джордан, 
требовавший отмены пресловутых шести минут. С другой – нажимали Рейнсдорф и 
Краузе, строго следившие за лимитом игрового времени Майкла. В одном из матчей 
продержал Джордана на площадке на 5 секунд дольше положенного, а по правилам 
НБА эти 5 секунд засчитываются как целая минута. На следующий день Краузе 
позвонил тренеру и сообщил ему, что владельцы клуба пришли в ярость. После 
этого за судейский столик посадили Тима Хэллема, который следил за действиями 
Джордана с секундомером в руках. Конечно, Майкла эти ограничения нервировали. 
Ведь он так мечтал дойти до серии «плей-офф» и наконец-то сыграть против 
«Селтикс».
В гонке за последнюю вакансию в «плей-офф» «Буллз» шли вслед за «Кливлендом». 
Когда Джордан вернулся в строй, разрыв между этими клубами сократился. Свой 
семьдесят седьмой календарный матч чикагцы играли в Индиане. Хозяева быстро 
вышли вперед и после первого тайма вели с перевесом в 15 очков. В самом начале 
второй половины встречи Элбек выпустил на площадку Джордана, напутствовав его: 
«Покажи им, что мы умеем играть в настоящий баскетбол». Майкл сделал все, что 
хотел от него тренер. Меньше чем через четыре минуты счет сравнялся. Потом игра 
шла с переменным успехом, но большого разрыва в счете больше не было. За 28 
секунд до конца встречи чикагцы отставали на одно очко. Но, к сожалению, время 
Джордана уже истекло. Элбек приказал ему покинуть площадку. Майкл в отчаянии 
завопил: «Вы не можете этого сделать! Нам же нужно выйти в плей-офф!» Но 
неумолимый Элбек заменил его Кайлом Мэйси. Истекали последние секунды, и вот – 
дальний бросок чикагского защитника Джона Паксона. Бросок больше наугад, чем 
прицельный. Тренеру оставалось только молиться, и Бог его молитву услышал. 
«Буллз» выиграли.
После матча на Элбека насели чикагские репортеры. «Не стыдно вам было так 
поступить с Майклом?» – пытали они его. Да он и сам себе удивлялся. На 
следующий день кто-то из пронырливых журналистов, искателей сенсаций позвонил 
Рейнсдорфу, желая узнать, почему Джордан покинул площадку. Тот ответил, что 
Элбек не в ладах с математикой. Узнав о реакции босса, тренер понял, что по