Военно-воздушной академии, где мы тренируемся, не существует. Как он сюда 
добрался, ума не приложу. Однако его преданность своему клиенту мы по 
достоинству оценили и отложили расставание с Гриффитом на какое-то время».
Фальк производил впечатление человека крайне нервного, вечно возбужденного. Он 
обладал чрезвычайно живым умом, быстро думал, быстро говорил, все схватывал на 
лету. Слова и мысли рвались из него, как шрапнель. Может быть, он говорил так 
быстро из-за боязни, что кто-нибудь другой выскажет ту же мысль раньше него. По 
мере того как рос его вес и авторитет в баскетбольном мире, он все чаще давал 
всем понять, что его время стоит очень дорого. Дороже, чем чье-либо еще, за 
исключением самого Майкла Джордана. Как считал один из генеральных менеджеров 
НБА, вести переговоры с Фальком все равно что бороться с осьминогом: столько 
встречных молниеносных движений и такая напористость. А вот его слова: «Фальк 
кричит, угрожает, затем обещает. Если вы не соглашаетесь на его условия, все 
кончено. Ваша команда будет постоянно проигрывать, а вас уволят за 
недальновидность. Но если вы поступите так, как требует Фальк, вы, возможно, 
станете первым, кто приобретет нового Майкла Джордана».
В любом конфликте (а Дэвид Фальк постоянно ввязывался в конфликты) игроки, чьи 
интересы он представлял, всегда были правы, а их и его оппоненты, разумеется, 
не правы. А если уж дело доходило до судебных процессов, противников Фалька 
ждала жалкая участь побежденных.
Многие владельцы и генеральные менеджеры клубов откровенно недолюбливали Фалька,
 но предпочитали скрывать свои эмоции. Лучше было идти ему навстречу – иначе 
новая суперзвезда клуба, предположим центровой, мог счесть себя обиженным 
контрактом «всего лишь» в 18 миллионов долларов в год и попытаться искать новую 
землю обетованную.
Генеральные менеджеры порой удивлялись: где же пределы возможностей Дэвида 
Фалька и в чем же корень его прихотей и чудачеств? Когда баскетбольная звезда 
выражала недовольство, то как это оценивать – как недовольство самой звезды или 
все же Фалька? А что Фальк делал в январе и феврале – поехал загорать в Майами 
вместо того чтобы посетить Миннеаполис и Ванкувер? А вдруг он переманит игроков.
 Может, в каком-то из городов у него есть любимый стареющий баскетболист, 
которому нужна поддержка со стороны молодого партнера? В общем, действия Фалька 
порождали множество вопросов. Единственное, что было несомненным, так это то, 
что во время своих бесчисленных перелетов из город в город он всегда заказывал 
самые лучшие места в самолетах.
Майкл Джордан и Дэвид Фальк очень многое сделали друг для друга, и оба извлекли 
из этого немалую выгоду. Конечно, Майкл сам по себе был непревзойденным 
спортсменом, но и Дэвид революционизировал создание имиджа игрока как 
коммерческой суперзвезды – создание своего роды иконы. До того как Фальк 
совершил первую удачную сделку для Майкла Джордана, огромные деньги от рекламы 
спортивной обуви текли в карманы теннисистов: Артура Эша, Джимми Коннорса и 
Джона Макинроя. Баскетболисты же довольствовались малым. Но сделка с Джорданом 
изменила ситуацию: оказалось, что баскетболист тоже может быть звездой.
Фальк с самого начала понял, что Майкл Джордан – фигура необычная, что масштаб 
его личности шире границ спорта и что в нем есть харизматичность, на которую 
купятся обыватели. Благодаря этому Майкл вполне мог занять место в одном ряду с 
Мохаммедом Али и Артуром Эшем – спортсменами, которых больше почитали не в 
самих Соединенных Штатах, а в других странах.
То, что сотворил Дэвид Фальк из Майкла Джордана, в корне изменило представление 
о спорте и спортсменах. Фальк точно угадал веяния времени и те возможности, что 
несли с собой технологические перемены в мире коммуникаций. Но, с другой 
стороны, ему и повезло: попался под руку спортсмен – настоящий виртуоз, чья 
уникальная артистичность поражала даже тех, кто был бесконечно далек от спорта. 
Его шарм и непосредственность всех покоряли. Кстати, Дин Смит, тренер, немало 
вложивший в Джордана, не очень-то радовался тому, что Майкл нашел в рекламных 
съемках золотую жилу. Он вообще не понимал, как агент может быть более 
могущественным человеком, чем тренер. Поговаривали даже, что Дин Смит полагал, 
будто его дочь вполне могла бы с таким же успехом выполнить функции Дэвида 
Фалька. И вот что странно: хотя Фальк сделал для Джордана столько, сколько не 
сделал ни один агент ни для одного игрока, он после Майкла не взял под свое 
крыло ни одного баскетболиста «Каролины».
Что ни говори, но Фальк обладал уникальным даром предвидения. Ведь если 
задуматься, почему судьбу Джордана не предвосхитил тот же Мэджик Джонсон, 
появившийся в НБА в 1979 г. и еще в свои ранние годы часто приводивший 
«Лейкерс» к победе в чемпионатах лиги? А ведь в Лос-Анджелесе прославиться на 
всю Америку значительно легче, чем в Чикаго. У Джонсона, как и у Джордана, была 
такая же обворожительная улыбка, и вполне возможно, что он мог бы предвосхитить 
его успех. К тому же, в отличие от Майкла, у него было еще и притягательное 
прозвище – Мэджик (волшебник). Но тут вопрос времени.
Джонсон пришел в большой баскетбол накануне новой эры спорта, а Джордан 
следовал по стопам первопроходцев. Иными словами, Джордан пожинал плоды того, 
что посеяли Джонсон и Бёрд. Но беда Джонсона в том, что его интересы, в отличие 
от Джордана, представляли люди, которые видели в нем всего лишь баскетболиста – 
и не более. Впоследствии Джонсон, впрочем, поняв, как делает деньги Джордан, 
основательно потрудился над совершенствованием своего имиджа.
В 1984 г., когда Джордан появился в НБА, доходы игроков от рекламы кроссовок 
только начинали расти. Крупнейшими компаниями были тогда «Конверс» и «Адидас». 
Что же касается корпорации «Найк», то она плелась где-то сзади. В начале 1980-х,
 судя по всему, только у Карима Абдул-Джаббара был контракт на рекламу 
кроссовок, выраженный шестизначным числом – 100 тысяч долларов. Бёрд и Джонсон