использовался детский труд. На дочерних предприятиях «Найк» во Вьетнаме рабочим 
платили меньше двух долларов в день. Критика в адрес компании в целом невольно 
задевала и Майкла Джордана – рекламное лицо корпорации.
Вся эта шумиха ставила Джордана в затруднительное положение. Он не думал, не 
гадал, что легкие деньги, заработанные на рекламе, имеют обратную сторону и что 
пикетчики будут его осуждать за то, что его именем прикрываются кровопийцы, 
эксплуатирующие детский труд в богом забытых странах. В скором времени вышли в 
свет комиксы с карикатурами, высмеивающими и Джордана, и руководство «Найк». А 
весной 1998 г. стали распространяться упорные слухи о том, что летом Майкл 
посетит предприятия «Найк» во Вьетнаме и его будет сопровождать специально 
натасканная группа журналистов, в том числе и телевизионщиков, которые подадут 
этот визит в нужном для «Найк» свете. Однако прошло лето, наступила осень, и 
выяснилось, что поездка отложена на неопределенное время.
Однако еще в большем замешательстве, чем Джордан, находился сам Фил Найт. Азия 
влекла его с юных лет. Он давно учуял громадный потенциал этого региона – и не 
просто как рынка сбыта, а как соперника, который со временем бросит вызов 
экономической гегемонии стран Запада. Найт уже видел себя первопроходцем, 
вступившим в новый, неизведанный мир, где Западная Европа сильно сдала свои 
позиции, а государства Азии и, в частности, Тихоокеанского региона набирают 
невиданную мощь. И вот здесь он окажется провидцем, опередившим всех, в том 
числе и самых крупных акул американского бизнеса. Строя обширные планы, Найт 
нередко ошибался в повседневной практике. Так, он искренне верил, что 
предприятия, созданные «Найк» в Азии, приносят местному населению лишь пользу. 
В свое время он необдуманно согласился дать интервью 
кинорежиссеру-документалисту Майклу Муру, отличавшемуся крайней 
непочтительностью к сильным мира сего, и тот поймал его в ловушку. Мур 
поинтересовался у Найта, почему он открывает новые предприятия в азиатских 
деревнях, вместо того чтобы позаботиться о трудоустройстве соотечественников. 
Почему бы не открыть фабрику, например, в городке Флинт, штат Мичиган, где 
промышленность совершенно захирела? Найт не нашелся, что ответить. Однако в мае 
1998 г. он решил как-то поправить ситуацию, объявив, что на заморских 
предприятиях «Найк» произойдут серьезные перемены к лучшему. Будут строго 
соблюдаться принятые в США нормы техники безопасности и охраны здоровья 
персонала, а при наборе новой рабочей силы возрастная планка поднимется с 16 
лет до 18. Насчет повышения расценок Найт умолчал, чем вызвал новую волну 
критики в свой адрес.
Когда в июне 1998 г. Майкл Джордан в своем коронном прыжке забросил победный 
мяч в корзину «Юты», люди из ближайшего его окружения – такие, как Рой Уильямс, 
– решили, что это финальный акт его блестящей карьеры. По мнению многих, 
занавес рано или поздно все равно должен был бы упасть, а тут момент – самый 
подходящий, поскольку по-театральному эффектный. Однако Майкл ничуть не сдал в 
игре и нисколько не потерял вкус к ней. Без баскетбола он ощущал почти 
физический голод. Но вот из клуба ушел Фил Джексон, а Майкл неоднократно клялся 
в том, что под началом никакого другого тренера он играть не станет (впрочем, 
были признаки того, что Джордан может нарушить свою клятву). Хуже другое – явно 
решился уйти из клуба Скотти Пиппен. Он так и не помирился с администрацией 
«Буллз» и готов был податься куда глаза глядят. В отсутствие Скотти, во многом 
двойника Майкла, тот оставался бы беззащитным перед чрезмерно агрессивными 
соперниками, да и вообще выглядел бы на площадке как одинокая стареющая звезда.
Все коренным образом изменил локаут. Мало того что переход игроков из клуба в 
клуб был строго ограничен – им вообще запретили всяческие переговоры с 
менеджерами. Наступил декабрь 1998 г., а никто еще не знал, когда начнется 
сезон и начнется ли он вообще. Пиппен, вынужденный оставаться в «Буллз», кипел 
от ярости. Стоило наконец-то появиться шансу на более высокий гонорар, как на 
тебе – неожиданное новое препятствие.
Среди людей, близких к Джордану, были и оптимисты. Они считали, что, если сезон 
откроется, он будет укороченным и Майкл, несмотря на свой возраст, захочет 
отыграть и его. А поскольку костяк команды из-за «военного положения» 
сохранится, «Буллз» вполне могут выйти в серию «плей-офф», а там несгибаемый 
Майкл снова уверенно поведет своих товарищей к еще одному чемпионскому титулу.
Итак, в декабре было еще не ясно, будет ли Джордан снова играть или нет, но 
принципиальной важности этот вопрос не имел. Майкл отыграл в НБА достаточно 
много сезонов, чтобы навсегда войти в историю американского спорта. Его роль в 
ней особая. Джордана нельзя назвать исторической фигурой в прямом смысле этого 
слова. Поэтому его нельзя ставить в один ряд с Джеком Джонсоном, Полем Робсоном,
 Джеки Робинсоном, Мохаммедом Али или Артуром Эшем – людьми, прожившими трудную 
жизнь и боровшимися с расовыми предрассудками. Они вошли в историю не только 
как спортсмены, но и как борцы за равноправие афро-американцев. В этом смысле 
Джордан не был первопроходцем, в отличие, скажем, от Эша, и никогда не помышлял,
 в отличие, допустим, от Али, переключиться со спортивной борьбы на 
политическую. Ему в определенном смысле повезло. Поступление в университет, 
приход в НБА, а заодно и в большой бизнес – все у него шло как по маслу. Никто 
ему не чинил препятствий на расовой почве. Его карьера отражает не только 
перемены в американском спорте, где все большую роль стали играть темнокожие 
атлеты. Успехи Джордана в сфере рекламы говорят о том, что корпоративная 
Америка наконец-то вынуждена была признать (возможно, и против своей воли), что 
одаренные и обаятельные темнокожие спортсмены могут успешно рекламировать 
различные товары, причем не дешевый ширпотреб. Конечно, и Джордану на первых 
порах пришлось столкнуться с расовыми предрассудками. Когда в начале его 
спортивной карьеры Дэвид Фальк пытался связать его с представителями нескольких