Хорасом клуб заключил четыре года назад контракт, по меркам НБА, недолгосрочный.
 Грант, правда, настаивал на большем сроке, но руководство «Буллз» проявило 
осторожность. С течением времени все по достоинству оценили его уникальный 
талант. Грант оказался настоящей находкой для команды-чемпиона, причем играл он 
на той позиции, где очень редко можно встретить игрока столь искусного. Честно 
говоря, владельцы и менеджеры «Буллз» платили ему незаслуженно мало. 
Единственное, что устраивало Хораса, так это короткий срок его контракта. Он 
надеялся на лучшее будущее. Ему еще не стукнул 31 год. Так что по возрасту он 
находился в самом расцвете своей баскетбольной карьеры. Один из лучших ударных 
форвардов НБА, прекрасно играющий и в защите, короче говоря, игрок поистине 
универсальный, Грант, безусловно, имел право рассчитывать на солидные гонорары. 
В отсутствие Джордана, выйдя из его тени, Хорас чаще стал бросать по кольцу. В 
сезоне 1994 г. он приносил команде в среднем по 15 очков за игру. Поскольку его 
истекавший контракт был вторым по счету, он получил статус свободного агента. 
Это означало, что при его переходе в другой клуб «Буллз» никаких денег не 
достанется, – продать его они уже не имели права.
Естественно, такой сценарий руководителей «Буллз» никак не устраивал. Рейнсдорф 
и Краузе, искусные переговорщики, умели давить на оппонентов, благодаря чему 
все звезды клуба получали суммы, далеко не астрономические. Но в случае с 
Грантом «два Джерри» проявили известную недальновидность. Конечно, бизнес есть 
бизнес. В нем каждый преследует свои интересы. Каждый давит на другого. Но 
когда имеешь дело с настоящим талантом, такая тактика недопустима. Пусть ты 
сэкономишь свои деньги, но в конечном счете их же и потеряешь, поскольку 
приобретенный тобой талант – источник твоих будущих доходов. И немалых. По 
мнению многих, в центральном офисе «Буллз» явно перегибали палку.
По мере того как срок контракта Гранта истекал, после чего тот становился 
«вольным агентом», стало ясно, что все козыри у него. Он ждал четыре года, 
показывая игру очень высокого уровня, и теперь наступил его звездный час. 
Руководители клуба поняли, что Грант выскользнет из их железных объятий. После 
матча с участием «Всех Звезд» Джимми Секстон, агент Гранта и Пиппена, 
встретился с Краузе и попросил его оставить Хораса в покое и даже не начинать с 
ним переговоры. Секстон объяснил, что они с Грантом будут действовать на 
баскетбольном рынке на свое усмотрение.
В конце апреля 1994 г., как раз перед началом матчей серии «плей-офф», 
произошло удивительное событие. Джерри Рейнсдорф, который всегда сводил свое 
общение с игроками к минимуму, не желая смешивать эмоции с практицизмом, нанес 
неожиданный визит в «Берто Центр» – тренировочную базу клуба. Все этому 
поразились, тем более что база «Буллз» находилась вдали от офиса Рейнсдорфа, 
расположенного в центре Чикаго, – 50 минут езды на автомобиле. Надо сказать, 
что большинство игроков относились к Рейнсдорфу вполне лояльно. Наверное, 
потому что они видели его не столь часто – в отличие от Краузе, который успел 
всем порядком надоесть.
О том, что произошло дальше, повествуют две версии. Судя по рассказу Джимми 
Сексона, Рейнсдорф тут же бросился на поиски Гранта, которого застал за 
поднятием штанги. Он предложил ему начать переговоры о новом контракте с 
участием лишь их двоих. «Зачем нам Джерри и Джимми? – якобы сказал он. – Решим 
все вопросы наедине». Секстон, встревоженный таким поворотом дел, позвонил 
Рейнсдорфу, но тот его успокоил: он, мол, не собирается делать Хорасу какие-то 
конкретные предложения – ему просто нужно выяснить, намерен ли Грант продолжать 
выступать за клуб или нет. Хитрый Рейнсдорф прекрасно понимал, что в отсутствие 
Секстона его переговоры с Грантом закончатся его легкой победой. Вести деловые 
беседы Рейнсдорф умел как никто другой, а Хорас даже в кругу своих 
одноклубников имел репутацию наивного честного парня, мало искушенного в 
житейских делах. Грант всегда хотел всем нравиться и не умел говорить слово 
«нет». Для Рейнсдорфа он стал бы легкой добычей. Беспокойство Секстона можно 
было понять, но, с другой стороны, не мог же он запретить игроку вступать в 
какие-либо беседы с владельцем клуба.
Согласно другой версии, принадлежавшей уже самому Рейнсдорфу, именно Грант 
первым завел разговоры об их встрече наедине, считая при этом, что присутствие 
Секстона и Краузе испортит все дело. Так или иначе, через два дня они 
встретились. По словам Секстона, Рейнсдорф заранее предложил Гранту определить 
цену его будущего контракта, причем цену справедливую. Грант написал цифру 22,5 
миллиона долларов и запросил пятилетний контракт. Рейнсдорф со сроком 
согласился, а сумму предложил несколько меньшую – 20 миллионов. Потом владелец 
«Буллз» пожонглировал цифрами и приплюсовал кое-какие дополнительные надбавки. 
Грант вроде бы согласился. Вот слова Рейнсдорфа: «Глаза Хораса буквально 
загорелись. Я его никогда не видел в таком состоянии. Он выскочил из-за стола, 
крепко пожал мою руку и произнес: «Великолепно! Теперь мне не придется шататься 
бог весть где целое лето и искать счастья на стороне, да и вряд ли я его найду 
где-нибудь в другом месте. Короче, считайте, что мы договорились». Тогда 
Рейнсдорф предложил ему выработать и подписать официальное соглашение. Грант 
ответил, что ему необходимо уточнить кое-какие детали с Секстоном. Все дело 
распалось. Рейнсдорф отказался привлечь к работе Секстона, на чем его разговор 
с Грантом прервался. Хорас не делал встречных предложений и так ничего и не 
подписал.
Эта встреча длилась всего лишь 20 минут. Взволнованный Грант тут же позвонил 
Секстону и все ему рассказал. По словам Джимми, первый вопрос, который он задал 
Хорасу, был таков: «Ты ничего, надеюсь, не подписывал?» Грант ответил 
отрицательно, добавив, что он и словесных заявлений не делал. Затем Хорас 
отправил Секстону по факсу листок с расчетами Рейнсдорфа, внизу которого стояла