или иной команды, растиражированные телевидением, неизбежно сопровождались 
справедливыми (и несправедливыми), скрытыми (и явными) финансовыми торгами 
между спортсменами и владельцами клубов. И то, что происходило в Чикаго, можно 
назвать классическим противостоянием экономических интересов. Но возникает 
вопрос: как реально оценить в долларах талант спортсмена? И другой вопрос: 
можно ли подходить к фантастическому миру спорта с грубыми мерками 
традиционного рынка? Вот и получилась схватка. Один из самых ловких и жестких 
воротил спортивного мира, непревзойденный мастер коммерческих сделок вступил в 
«борьбу» с тренером и игроками лучшей в мире команды, чьи успехи в чемпионатах 
поражали, а один из баскетболистов вообще был самым популярным спортсменом в 
США. Идеализированный миллионами поклонников, мир спорта столкнулся с холодным 
миром бизнеса.
В профессиональном спорте, к тому же столь высокого уровня, всегда возникают 
конфликты, связанные с гонорарами, контрактами и т.д. Но в чикагском клубе 
трения превысили норму. Тому были особые причины, и в частности склад характера 
владельцев и руководителей «Буллз». Один из совладельцев клуба, он же и его 
менеджер, Джерри Рейнсдорф сколотил миллионы на операциях с недвижимостью, а 
это такая область, где деловые переговоры весьма жесткие, где побеждает тот, 
кто занимает более твердую позицию, а его противник, будь он семи пядей во лбу, 
из-за своей неуверенности проигрывает. Причем именно в жесткости борьбы находят 
удовольствие партнеры по этим деловым играм. Баскетбол – игра совсем другая. 
Здесь побеждают лучшие спортсмены и лучшие тренеры. Но когда они садятся за 
стол переговоров с владельцами клуба, они чувствуют себя не в своей тарелке. 
Разговор идет на повышенных тонах. Человек, сидящий по другую сторону стола, 
сразу же становится твоим врагом, и в этой игре все карты у тех, у кого есть 
капитал. В данном случае ситуацию не спасло и то, что первые раунды переговоров 
Рейнсдорф возложил на Джерри Краузе, человека более обходительного, способного 
идти на компромиссы. Все равно – когда Рейнсдорф и его эмиссар приступили к 
решающей фазе переговоров, общая атмосфера стала гнетущей.
Рейнсдорф считался непревзойденным мастером деловых переговоров. А вот понимал 
ли он на самом деле или нет, что успехи «Буллз», их постоянные победы в 
чемпионатах и огромная популярность среди болельщиков непроизвольно изменили 
суть переговоров, что речь уже шла не о чьих-то личных интересах, а о престиже 
национального спорта – этот вопрос остался за кадром.
Рейнсдорф, человек очень умный и жесткий, делец, добившийся немалых успехов, не 
питал наивных иллюзий по поводу моральной стороны своего бизнеса. За последние 
20 лет его состояние росло ошеломляющими темпами – и в немалой степени. За счет 
успехов «Буллз». Взаимосвязь была проста: чем лучше играл Майкл Джордан, тем 
богаче и влиятельней становился Джерри Рейнсдорф.
В молодости Джерри трудился в Чикаго юристом на налоговом поприще. Поначалу он 
работал на службу внутренних доходов, затем, подобно многим своим коллегам, 
усовершенствовал свои познания в налоговом законодательстве и стал там же, в 
Чикаго, авторитетным консультантом по его проблемам, втолковывая специалистам 
разного профиля, как лучше создавать корпорации и регистрировать их. Позлее 
Рейнсдорф признался, что в те годы усвоил такое правило: «Если ты пытаешься 
стать тем, кого все любят и уважают, ты останешься у разбитого корыта». Со 
временем он создал собственную компанию – «Балкор», занимавшуюся сделками с 
недвижимостью, а в конце 80-х гг. эта сфера бизнеса переживала настоящий бум. 
Из «Балкора» он извлек неплохую выгоду, продав его в 1982 г. «Америкэн 
Экспресс» за 53 миллиона долларов. При этом он согласился остаться на пять лет 
главным администратором своей бывшей фирмы. В 1987 г. он оставил этот пост. 
Законы о недвижимости менялись тогда в стране каждый день, и вскоре в «Балкоре» 
запахло жареным. «Америкэн Экспресс» пришлось списать 200-миллионные убытки 
сомнительной фирмы, после чего в могущественной корпорации, наверное, не 
осталось человека, который вспомнил бы Рейнсдорфа добрым словом. Но того это не 
слишком волновало. Он, как говорят американцы, сделал себя сам, всегда надеялся 
только на себя и наживал состояние без посторонней помощи. Несмотря на то что 
его финансы после краха «Балкора» оскудели, Рейнсдорф прибрал к рукам два 
чикагских клуба – «Буллз» и бейсбольный «Уайт Сокс» («Белые Носки»), причем ему 
удалось это сделать в довольно враждебной атмосфере: в Чикаго его не любили. Но 
что с того – многим уважаемым людям с безупречной репутацией и богатой 
родословной ничего не оставалось, как отойти в сторону и отпускать в адрес 
Джерри язвительные замечания. Впрочем, и у него была слабость: слишком уж 
привык он выигрывать, лезть напролом, безошибочно угадывать слабинку оппонентов.
 Начав с малого, он взял старт слишком резво, поскольку, как думали многие, 
считал себя умнее и жестче всех. Или, по крайней мере, умнее более жестких и 
жестче более умных.
Что касается двух спортклубов Рейнсдорфа, то здесь у него было по меньшей мере 
одно преимущество перед другими спортивными магнатами: он держал строгую 
дистанцию между собой и игроками – никакой фамильярности! Впрочем, с Майклом 
Джорданом он с годами сблизился. Их деловые переговоры и случайные встречи на 
светских раутах были вполне дружественными. Чувствовалось к тому же, что 
собеседники действительно уважают друг друга. Джордан, надо сказать, всегда 
почитал чьи-либо успехи в бизнесе и, судя по всему, восхищался Джерри как 
человеком, сумевшим самостоятельно достичь таких успехов в этом нелегком деле. 
Однако Рейнсдорф не испытывал особого желания стать закадычным дружком Майкла. 
Поэтому никого не удивило, что он так и не приехал в Париж погреться в лучах 
славы «Буллз». Он вообще не любил саморекламы.
Рейнсдорф всегда понимал простую истину: чем больше популярности заработает он 
на дружбе с игроками, тем сильнее будут козыри у них и их агентов за столом