выступлениям на высоком уровне, а уж дальше, когда «машина налажена», дело 
действительно легче идет.

Защитную линию я определил довольно скоро: Анатолий Родионов, Константин 
Крижевский и Борис Кузнецов. В полузащиту поначалу поставил Евгения Байкова и 
Владимира Савдунина. Сложнее было с нападением. Когда я возвратился в команду, 
одновременно со мной в ней появился и бакинский форвард Алекпер Мамедов, 
который месяц стажировался в «Спартаке», но почему-то ему не подошел. 
Познакомился я с Мамедовым и говорю: «Ну что, Алик, давай вместе „Динамо“ 
поднимать!». Игроком он оказался весьма оригинальным и полезным для команды. 
Хорошо поле видел, дистанцию тонко чувствовал и с мячом, конечно, умело 
обращался, индивидуально мог сыграть и партнеров использовать. Таких в нашем 
футболе было мало. Кажущейся своей медлительностью Мамедов усыплял соперника, 
как бы в тайне держа свои возможности, а затем в нужный момент вдруг 
преображался, и выяснялось, что он быстр и решителен. Сомнениями, правда, все 
время мучился, болезни у себя разные выискивал, поэтому постоянно приходилось 
поддерживать в нем бойцовский дух.

Рядом с Мамедовым у нас в том первом чемпионском сезоне чаще других играли 
Владимир Шабров, Сергей Сальников, Владимир Рыжкин, Владимир Ильин, Геннадий 
Бондаренко. Шли поиски и молодых способных форвардов, один из которых, Генрих 
Федосов, дебютировал в сезоне 1954 года.

Состав у нас в конце концов подобрался ровный. Игроки были все хорошего уровня, 
и ансамбль сложился неплохой. Об одном футболисте, заметно выделявшемся среди 
всех, надо рассказать особо. Речь идет, конечно, о Льве Яшине.



Вратарь моей мечты

Игроки начинают, тренеры продолжают… Яшин попал в команду мастеров московского 
«Динамо» в 1950 году. Я его в тот момент в расчет не брал, поскольку тогда мы 
имели двух вратарей высокого уровня: Алексея Хомича и Вальтера Саная. Яшин был 
еще сыроват, молод и входил в курс дела в дубле. Вскоре я из команды ушел и 
близко с ним столкнулся лишь спустя три года.

Знал, конечно, его историю. Летом 1950 года Яшина поставили в основной состав 
на матч с тбилисским «Динамо», в котором он наделал массу ошибок, после чего на 
два с лишним сезона был «сослан» в дубль.

Поставить в основной состав игрока, тем более вратаря, который еще не готов к 
выступлению на высоком уровне, – грубейший тренерский просчет. Так 
психологически можно сломать даже самого талантливого футболиста. Я в этих 
делах был очень аккуратен и если уж доверял игроку место в основном составе, то 
он в нем обязательно закреплялся. Помню, как 19-летпий Мамыкин начал 
тренироваться в «Динамо» и выступать в дубле, причем неплохо. Приходит он 
как-то ко мне и, смущаясь, говорит: «Михаил Иосифович, отпустите в „Спартак“, 
мне там обещают место в основном составе». Я ему отвечаю: «Леня, не верь, 
обманывают они тебя. Не готов ты еще, вот через год-полтора будешь готов, тогда 
и поговорим». Поколебался Мамыкип, по все же остался в команде. И действительно,
 в 20 лет он появился в основном составе – «Динамо», конечно, а не «Спартака», 
а на следующий год стал нашим лучшим бомбардиром.

Когда уже в 1953 году я увидел игру Яшина, сердце у меня екнуло. Передо мной 
был вратарь моей мечты. Дело в том, что, постоянно размышляя о футбольной игре, 
я в мыслях рисовал себе картины таких действий игроков разных амплуа, какими 
они по моему разумению должны были быть. Я долго держал в памяти игру вратаря 
киевского «Динамо» Николая Трусевича на выходах. Но особенно меня заинтересовал 
болгарский голкипер из софийского клуба «Локомотив» Соколов, выступавший в 1946 
году на московских футбольных полях. Когда его команда атаковала, он вообще не 
стоял в воротах, а выходил за пределы штрафной площади, и если соперник далеко 
и безадресно отбивал мяч, устремлялся к нему и ногой давал пас партнерам, а в 
сложных ситуациях отправлял его за боковую линию. Таким образом он старался 
пресекать контратаки противника. Это было новое слово в игре вратаря, и я, 
поразмыслив, пришел к выводу, что в этом есть свой резон, поскольку это 
позволяет расширить тактические возможности команды. Но где найти вратаря, 
способного играть в таком стиле? И вот он стоял передо мной. Яшин, как и 
большинство футболистов, чья игра становилась откровением для всех, отступил от 
общепринятых канонов, потому что они не позволяли ему полностью раскрыть свои 
возможности, и он по наитию стал действовать на поле так, как ему было удобнее 
проявить себя.

Из-за высокого роста (186 см) Яшин был несколько тягуч. И спринтерским стартом 
не обладал. Но с лихвой компенсировал он все это умением выбрать позицию. 
Хорошо читая игру, Яшин чувствовал, где в скором времени может возникнуть самая 
горячая точка игры, и поспешал туда заранее, чем облегчал себе дальнейшие 
действия. Такие маневры позволяли ему зачастую предотвращать атаки соперников. 
Если бы он не выходил из ворот и не вмешивался в события, чуть позже ситуация 
могла быть уже критической.