далеко вперед, как это и предусматривала система «дубль-ве», центрфорвард Куар 
временами хозяйничал в нашей штрафной, умело пользуясь тем, что центр 
полузащиты Андрей Старостин глубоко назад по правилам «пять в линию» не отходил.


Мы, признаюсь, не связали удачные действия Куара с темп выгодами, которые 
давала ему в данном случае новая тактическая система.

На следующий день после матча к нам в гостиницу приехал тренер «Рэсинга» 
Кемптоп и прочел лекцию о системе «дубль-ве».

На его взгляд, основным признаком «дубль-ве» было не расположение нападающих, а 
построение обороны. Вот почему сами англичане поначалу свою систему называли 
«системой третьего защитника». Кемптон решительно не соглашался с теми, кто 
представлял «дубль-ве» как защитную систему, резонно замечая, что атакующий или 
оборонный характер системы определяется вовсе не тем, сколько нападающих 
выдвинуто вперед. По его словам, при «дубль-ве» наиболее гибкой, маневренной 
частью команды, ее своеобразным «мозговым центром» становилась четверка игроков 
– два полузащитника и два полусредних.

Английский тренер уверенно заявлял, что «дубль-ве» означает переход футбола на 
новую, высшую ступень. Более растянутая вдоль поля в сравнении с «пять в линию» 
расстановка игроков меняет характер всей игры, делает ее более быстрой и 
маневренной, утверждал он. И продолжал: «Сама жизнь заставляет давать приоритет 
длинным продольным передачам перед серией коротких поперечных и диагональных 
пасов, с помощью которых прежде в основном и велась атака».

В справедливости слов Кемптона мы окончательно убедились лишь… полтора года 
спустя, когда в нашу страну приехала сборная Басконии. А тогда, вежливо 
выслушав его, разошлись, что называется, ни с чем. Красноречивее всего об этом 
свидетельствует одна моя запись тех лет: «Наше мнение относительно тактики игры 
нападающих не совпало, мы считали более полезной игру целой пятерки, при 
которой несколько оттягивается один из полусредних игроков – в зависимости от 
комбинации».

Почему же все-таки в тот момент мы не осознали важности тех серьезных 
тактических перемен, которые происходили в европейском футболе? Хотя и сто раз 
слышали о них и один раз увидели, что означают они на практике. Но мало, 
оказывается, было услышать и даже увидеть. Надо было понять суть происходящего. 
Впрочем, это я уже сейчас говорю, что называется, с вершины лет. А тогда… Кем 
мы были? Простыми футболистами, особо не искушенными в сложных вопросах 
общекомандной тактики. Придумать и разыграть комбинацию с участием нескольких 
игроков – это да, тут мы считались мастаками. Совершали, правда, интуитивно 
личные тактические открытия. Как, например, Петр Исаков и Сергей Иванов, 
которые, играя центрфорвардами, вопреки установленным правилам, располагались 
чуть сзади линии нападения и дирижировали партнерами, о чем я уже рассказывал. 
Но дальше в своих поисках не шли. Чье же дело мыслить в масштабах всей команды? 
Тренера, конечно. А людей этой профессии у нас в то время по пальцам одной руки 
можно было перечесть. Вывод ясен: отсутствие постоянного тренерского 
руководства командами заметно тормозило дальнейшее развитие нашего футбола.

Уже потом мы поняли, что переход на новую систему – это отнюдь не механическая 
перестановка игроков по другой схеме. Менялись не только названия амплуа, 
менялись – и это было главным и решающим – функции футболистов. Скажем, далеко 
не каждый полусредний, игравший по системе «пять в линию», находил себе 
применение в этой же роли при «дубль-ве», поскольку круг обязанностей 
значительно расширялся, что подразумевало более высокую физическую готовность. 
Иные требования предъявлялись, в частности, защитникам. Пост среднего из них 
вообще был внове, и лишь единицы из тех, кто раньше играл в центре полузащиты, 
смогли, как это сделал Андрей Старостин, безболезненно переквалифицироваться и 
проявить себя в центре защиты.

Переход на новую тактическую систему – будь то «дубль-ве», или 4 + 2 + 4, или 
игра, называемая «тотальным футболом», – был всегда делом долговременным. 
Каждый раз при этом возникала необходимость поиска и воспитания игроков иного 
склада, иных качеств, соответствующих требуемому уровню. Для решения такой 
проблемы необходима серьезная перестройка учебно-тренировочного процесса и 
организационной работы, почему перестройка и носит затяжной характер. Тут важно 
не опоздать, не упустить время. В 1936 году мы его упустили.

Случилось это, видимо, еще и потому, что нашу команду после матча с «Рэсингом» 
подняли на щит. Помню, Кэмптон на встрече с нами все расхваливал «Арсенал», 
называя его лучшей командой мира. Тогда ему задали вопрос: «А мог бы кто-нибудь 
из сборной Москвы сыграть за „Арсенал“?» Кэмптон окинул взглядом зал, остановил 
его на мне и сказал: «Вот этот высокий блондин». Французский журнал «Авангард» 
опубликовал дружеские шаржи на пятерых лучших центрфорвардов Европы. Первым шел 
англичанин Тед Дрейк, вторым – австриец Синделар, третьим – голландец Бакюзи, а 
четвертым – наш Василий Смирнов…

Похвалы расточались также в адрес Сергея Ильина и Андрея Старостина, Станислава