К тому времени было уже десять вечера. Через пару минут мы вышли из гостиницы и 
сели в машину — я, Кевин и Рей Уитворт, офицер, отвечавший за охрану сборной 
команды Англии. А я тут же позвонил Виктории и сказал ей, что мы уже едем. 
Вскоре мы добрались до дома Тони и Джекки. Хотя Кевин никогда прежде не 
встречался с Викторией или ее родителями, но как только мы вошли, он сразу взял 
ситуацию под контроль. Он видел меня и теперь мог лично убедиться, в каком 
состоянии находится Виктория, а потому понимал, насколько мы оба нуждаемся в 
нем, чтобы хоть немного успокоиться и знать, что все делается правильно.
— Лучшее место для вас сейчас — это наша гостиница. Мы заказали для команды все 
здание. У нас есть своя служба безопасности. Никто не в состоянии проникнуть в 
гостиницу. Уложите вещи. Берите Бруклина. Мы с Дэвидом сейчас же поедем туда, 
подготовим для вас место и встретим, как только вы будете готовы.
Тони и Джекки тоже поехали. А Кевин в тот момент, когда мы больше всего 
нуждались в нем, проявил себя просто блестяще. Он сделал все необходимое, ни 
секунды не раздумывая, хотя на следующий день нас ждала важная встреча. И речь 
тут вовсе не о его качествах как старшего тренера. Это был просто человек по 
имени Кевин, который старался сделать для нас все возможное только потому, что 
был в состоянии это сделать, а не потому, что считал себя обязанным по долгу 
службы. Я никогда не забуду его поведения в ситуации, которая возникла в тот 
вечер, — никто из нас не мог попасть в более надежные и верные руки. У нас с 
ним установились хорошие отношения до того, как это случилось, и теперь, 
разумеется, они остаются таковыми. Но я совершенно уверен: он сделал бы то, что 
сделал, для любого из игроков сборной Англии. Более того, я твердо убежден, что 
если бы Кевин оказался в аналогичной ситуации и был способен помочь, он сделал 
бы то же, что для нас с Викторией, и для любого другого человека. Он — 
настоящий мужчина.
Виктория и Бруклин спали в моем номере. На следующее утро единственным, что 
беспокоило Кевина, было мое самочувствие и мое собственное мнение по поводу 
того, как я должен поступить перед предстоящей встречей.
— Дэвид, я понимаю, через что тебе пришлось пройти вчера вечером. Если ты 
хочешь играть, — это прекрасно, я хочу видеть тебя в составе команды. Если ты 
не чувствуешь в себе уверенности на сей счет, — это тоже хорошо. Хочу, чтобы ты 
сам подумал об этом. Тебе лучше известно, как ты себя чувствуешь. Действуй, как 
считаешь нужным.
Я вышел на поле, и мы разгромили Люксембург 6:0. Это означало, что нашу судьбу 
в отборочной группе решит игра в Польше, которая должна была состояться на 
следующей неделе. Это была встреча огромной важности, и на Кевина давили со 
всех сторон и любыми способами, требуя нужного результата. Но даже в такой 
ситуации он в воскресенье вечером, незадолго до нашего отъезда, снова провел со 
мной аналогичную беседу:
— Если ты хочешь быть рядом с семьей, не волнуйся. Ты вовсе не обязан ехать 
туда с нами. Если нужно, можешь остаться здесь и позаботиться о Виктории и 
Бруклине.
Я уединился с Викторией и спросил, как, по ее мнению, будет лучше. Мой инстинкт 
советовал остаться, но она видела сложившуюся ситуацию такой, какой она была на 
самом деле:
— У нас все будет в порядке. Теперь рядом со мной есть люди, которые смогут 
присмотреть за нами. У тебя — своя работа. Речь идет об Англии. Ты должен ехать.

Так я и сделал, а Виктория была полностью права. Именно так мне и следовало 
поступить, хотя в конечном итоге наше выступление в Варшаве оказалось ужасным и 
завершилось нулевой ничьей. А это означало, что нам следовало несколько месяцев 
ждать результата выступлений сборной Швеции, которая должна была у себя дома 
обыграть Польшу, и только после этого мы получили бы возможность сыграть две 
решающие стыковые встречи против Шотландии.
К Рождеству 1999 года ситуация окончательно разрешилась, и хотя хвастать было 
нечем и отыграли мы далеко не блестяще, Англия попала на европейский чемпионат, 
который должен был состояться следующим летом. Тем временем близился Новый 2000 
год, и «Манчестер Юнайтед» отправлялся за океан, на другую половину земного 
шара. Поскольку наш клуб являлся обладателем кубка европейских чемпионов, его 
попросили принять участие в первом клубном чемпионате мира, который ФИФА 
собиралась провести в Бразилии. Несомненно, это была большая честь для нас, 
хорошо для «Юнайтед» и столь же хорошо для репутации английского клубного 
футбола. Проблема заключалась в том, что это мероприятие планировалось провести 
в Бразилии, причем в январе. С самого начала это вызвало настоящую бурю, 
особенно когда в новостях сообщили, что по этой причине мы будем отсутствовать 
в стране вплоть до уик-энда, отведенного для третьего раунда игр на кубок. В 
результате английская футбольная федерация решила позволить «Юнайтед»» 
пропустить без всяких санкций весь сезон кубка федерации 1999/2000 годов.
Это был спор из разряда тех, которые порой вспыхивают вокруг футбола, когда 
каждый хочет высказать свое мнение. Всем известно, что Кубок федерации — это 
феерический турнир, а к тому же и самое старое в мире соревнование, построенное 
по принципу выбывания. И кое-кто говорил, что поскольку «Юнайтед», будучи 
обладателем данного кубка, не собирается участвовать в борьбе за него, то 
традиция кубковых сражении и доверие к этому турниру рухнут. И что имеет место 
некое особое отношение к одному клубу за счет всех остальных. Иногда возникало 
такое чувство, словно эта проблема используется только в качестве оправдания 
всеобщего наезда на «Юнайтед»» с целью подорвать его популярность. Лично я не 
вижу, что иное мы могли сделать в сложившейся ситуации. Думается, все понимали, 
что мы должны ехать в Бразилию. Даже при условии, что новый турнир порождает