невозмутимо-равнодушно (только с виду. конечно), тогда любые промашки спишутся 
за беспечность. Сыграть эту партию с возможно доступной естественностью. Меня 
принимают как большого чемпиона. Пройти вплотную к риску, но не рисковать. 

План выступления сложился не сразу. И решение не было столь осознанным. Однако 
смысл его сводился именно к этому. Без горячей веры тренера в меня я не 
отважился бы на это испытание и скорее всего еще тогда бы ушел из большого 
спорта. Его вера стала моей верой. 
Глава 103. 


В понедельник 25 сентября "Правда" писала: 

"...Последними состязались атлеты тяжелого веса. Еще до начала венского 
чемпионата австрийские газеты единодушно называли будущего победителя в этой 
весовой категории - Юрия Власова, "самого сильного человека в мире", "самого 
сильного человека всех времен". И они не ошиблись..." 

26 сентября "Советский спорт" поместил отчет из Вены старшего тренера сборной 
Шатова: 

"...Всего десять тяжеловесов завершили грандиозную баталию в венском Штадтхалле.
 Зрители тепло встретили Юрия Власова. Они не сомневались, что советский 
богатырь будет чемпионом мира. Никто из его соперников не мог составить ему ни 
малейшей конкуренции. Власов выжал 180 кг, в рывке показал 155. Попытка 
установить рекорд мира (160) не удалась... 

В толчке Власов зафиксировал 180 и 190 кг. Третий и четвертый подходы он 
предназначил для рекорда мира. К сожалению, 207,5 кг наш богатырь не осилил..." 


В тот же день, 26 сентября, "Комсомольская правда" под заголовком "Богатырский 
финал" так рассказала о соревнованиях: 

"...Попытка нарушить дружеский дух чемпионата была предпринята уже в ходе 
соревнований. Когда все тяжеловесы закончили жим, на помост вышел Юрий Власов. 
Лучший из его соперников, Ричард Зирк, выжал 155 кг. Юрий же начал первое 
движение со 160 кг. Он очень уверенно и красиво поднял штангу. Но двое из судей 
почему-то зажгли красный сигнал. Вес не засчитан. 

Кто были эти судьи? Кому они хотели угодить? Зрители, конечно, не могли знать. 
Но одно они понимали отлично: это был нечестный ход, рассчитанный на то, чтобы 
помешать советскому атлету показать высокий результат. На трибунах поднялся 
невероятный шум. Семь тысяч человек криком и свистом выражали свое возмущение 
поведением судей. Власов снова вышел на помост, движением руки успокоил 
болельщиков и попросил... увеличить вес снаряда на 20 кг. Стальная громада 
легко подчинилась ему. Власов стоял, держа над головой штангу, и с улыбкой 
смотрел на судей. Что они скажут сейчас? Это была страшная пощечина тем, кто 
разными махинациями попытался отравить атмосферу честной спортивной борьбы..." 
Глава 104. 


24 сентября в воскресенье в Штадтхалле я без какого-либо серьезного 
противодействия соперников взял третью золотую медаль первого атлета мира и 
Европы. Я победил с результатом хуже, чем год назад в Риме. Однако серебряный 
призер отстал от меня в сумме троеборья на 50 кг - убедительная разница. Его 
результат при собственном весе 129,8 кг - 475 кг. Третье место занял мой старый 
знакомый финн Мякинен (462,5 кг). С тех пор Зирк не выступал, хотя на год был 
моложе меня. Он ушел внезапно, как и появился... 

Я спускался со сцены, выжав 180 кг,- настоящая удача! Все именно так, как я 
рассчитывал! Я выступаю, как в лучшие дни! Вынужденный отдых, тренировки 
вполсилы обернулись свежестью мышц и незагрубленной скоростной реакцией. Все, 
что сковывало меня последние месяцы, разрушалось, отпадало, даже память 
страховки на боль,- вся система защиты против неосторожных движений. Я был 
свободен. Значит, борьба! Мой мир! Мой! 

Зал бушевал. У лестницы грудились люди. И над семи долговязая фигура Хоффмана: 
ведь выступление атлетов тяжелого веса для него самый азартный день в году. 
Когда я подошел, он сказал переводчику: 

- Жаль, этот парень не родился в Америке. 

- Зато я родился в России,- слова эти сами сорвались с языка. 

С каждым движением мне становилось легче. Я узнавал силу, подчинял себе, 
забывал, пока и вовсе не забыл, о позвоночных болях. 

В рывке даже прихватил мировой рекорд, но судьи опять включили красный цвет, 
посчитав касание помоста коленом. Я выстелился, ушел почти в "шпагат". Я не