(кодовое имя 
«Юзик»), приехавшим в Москву после работы нелегалом в Западной Европе. Он был 
известен в троцкистских кругах своей политической нейтральностью. Никто не 
подозревал его в попытке внедриться в их организацию. Его присутствие в 
Латинской Америке было вполне естественным, поскольку отец Григулевича владел в 
Аргентине большой аптекой.

Григулевич прибыл в Мексику в апреле 1940 года и по указанию Эйтингона создал 
третью, резервную, сеть нелегалов для проведения операций в Мексике и 
Калифорнии. Он сотрудничал с группой Сикейроса. Григулевичу удалось подружиться 
с одним из телохранителей Троцкого, Шелдоном Хартом. Когда Харт 23 мая 1940 
года находился на дежурстве, в предрассветные часы в ворота виллы постучал 
Григулевич. Харт допустил непростительную ошибку – он приоткрыл ворота, и 
группа Сикейроса ворвалась в резиденцию Троцкого. Они изрешетили автоматными 
очередями комнату, где находился Троцкий. Но, поскольку они стреляли через 
закрытую дверь и результаты обстрела не были проверены, Троцкий, спрятавшийся 
под кроватью, остался жив.

Харт был ликвидирован, поскольку знал Григулевича и мог нас выдать. Инцидент 
закончился арестом лишь Сикейроса, что дало хорошее прикрытие для продолжения 
действий Григулевича и Меркадера, все еще не знавших о существовании друг друга.


Покушение сорвалось из-за того, что группа захвата не была профессионально 
подготовлена для конкретной акции. Эйтингон по соображениям конспирации не 
принимал участия в этом нападении. Он бы наверняка скорректировал действия 
нападавших. В группе Сикейроса не было никого, кто бы имел опыт обысков и 
проверок помещений или домов. Членами его группы были крестьяне и шахтеры с 
элементарной подготовкой ведения партизанской войны и диверсий.

Эйтингон передал по радио кодированное сообщение о провале операции. Сообщение 
поступило к нам с некоторым опозданием, потому что оно шло через советское 
судно, находившееся в Нью-йоркской гавани, оттуда шифрограмма по радио ушла в 
Париж к Василевскому. Он передал ее в Москву, но не придал сообщению особого 
значения, поскольку не знал шифра. В результате Берия и Сталин узнали о 
неудавшемся покушении из сообщения ТАСС. Не помню точной даты, очевидно, это 
было майским воскресеньем 1940 года. Меня вызвали на дачу к Берии – за мной 
прислали его машину. На даче были гости: Серов, тогдашний нарком внутренних дел 
Украины, и Круглов, заместитель Берии по кадрам. Когда я вошел, они обедали.

Берия, судя по всему, не хотел обсуждать наше дело в их присутствии. Он жестом 
отослал меня в сад, где росли субтропические растения, посаженные им в надежде, 
что они сумеют выжить в суровом московском климате. Садом занимались его жена 
Нина, агроном по образованию, и сын Сергей. Берия представил меня им и прошел 
со мной в дальний угол сада. Он был взбешен. Глядя на меня в упор, он начал 
спрашивать о составе одобренной мною в Париже группы и о плане уничтожения 
Троцкого. Я ответил, что профессиональный уровень группы Сикейроса низок, но 
это люди, преданные нашему делу и готовые пожертвовать ради него своими жизнями.
 Я ожидаю подробного отчета из Мексики по радиоканалам через день-два. После 
нашего разговора мы вернулись в столовую, и Берия приказал мне немедля 
возвращаться на работу и информировать его сразу же, как только я узнаю о 
дальнейших событиях.

Через два дня я получил из Парижа краткий отчет Эйтингона и доложил Берии. 
Эйтингон сообщал, что он готов, при одобрении Центра, приступить к 
осуществлению альтернативного плана – использовать для ликвидации Троцкого 
основного из наших агентов – «аутсайдеров» – Меркадера. Для выполнения этого 
плана необходимо было отказаться от использования Меркадера как нашего агента в 
окружении Троцкого и не внедрять новых: арест агента, пытавшегося убить 
Троцкого, мог означать провал всей агентурной сети, связанной непосредственно с 
Троцким и его окружением. Я почувствовал, что подобное решение ни я, ни 
Эйтингон не могли принять самостоятельно. Оно могло быть принято только Берией 
и Сталиным. Внедрение агентов в троцкистские группы за рубежом являлось одним 
из важных приоритетов в работе советской разведки в 1930—1940 годах. Как можно 
было иначе получить информацию о том, что будет происходить в троцкистских 
кругах после убийства Троцкого? Будут ли троцкисты обладать силой и 
представлять угрозу для СССР без своего лидера? Сталин регулярно читал 
сообщения, приходившие от нашего агента, который сумел проникнуть в штат 
троцкистской газеты, издававшейся в Нью-Йорке. От него мы получали информацию о 
планах и целях их движения и строили соответственно деятельность по борьбе с 
троцкизмом. Нередко Сталин им