| |
ые минуты я помню. В первые минуты я спал в штабе армии в Погрине.
Началась бомбежка. Мы подумали, что это ошибка, что наши самолеты плохо
закрепили бомбы и так, зря, сбрасывают. Даже смотрели, как сбрасывают. А потом
поняли, что началась война. Забрались под мост из такого расчета, под мостом
находились баржи с зерном для Германии. Их немцы не станут уничтожать. Так оно
и случилось. Этот мост они не бомбили. Вот так началась для меня очередная
война.
-- А помните, у Вас в книге есть такой эпизод, как утром во время войны
передавали по репродуктору...
-- Да, по репродуктору передавали...
-- Насчет утренней зарядки...
-- А, да, да. Передавали, что сегодня хороший день, надо его использовать для
зарядки, использовать для прогулок.
-- Вы еще написали, что потом эту зарядку будете помнить до конца дней своих.
-- Да, эту зарядку... Эта зарядка была в Погрине, причем в силу громкости
динамиков эта радиофиззарядка была слышна далеко окрест.
-- Илья Григорьевич, как Вы оцениваете опыт партизанской войны в первую
Отечественную, в России 1812 года, и во Вторую Отечественную?
-- В 1812 ее возглавил умнейший, можно сказать, гениальный человек Денис
Давыдов. Его поступки, мысли, которые он докладывал Кутузову, - и вклад, надо
прямо по совести сказать, его вклад в победу над французами в первой
Отечественной войне был высок. Потому что партизанская война тогда была
организована людьми, которые понимали, что не в отдельных действиях суть
партизанской войны. И он проводил операции, отрезая вражеские войска от
источника снабжения. Отрезал их, и сравнительно легко и координировал свои
действия с основными силами. . Его поступки, мысли, которые он докладывал
Кутузову, - и вклад, надо прямо по совести сказать, его вклад в победу над
французами в первой Отечественной войне был высок. Потому что партизанская
война тогда была организована людьми, которые понимали, что не в отдельных
действиях суть партизанской войны. И он проводил операции, отрезая вражеские
войска от источника снабжения. Отрезал их, и сравнительно легко и координировал
свои действия с основными силами.
-- А в Великую Отечественную войну можно это было сделать или нет?
-- Можно было... У нас к 1932 году было все подготовлено на тот случай, если
противник вторгнется в наши пределы. В тылу его должно было начаться
организованное, массовое партизанское движение.
-- Вы ведь на это потратили десять лет?
-- Да, мы на это потратили десять лет. Но в 1937 году все мероприятия были
ликвидированы по двум причинам. Первая причина: мы возомнили, что не будем
отступать, а будем воевать только на чужой территории. Вторая, самая страшная,
что к врагам народа причислили замечательных партизан...
-- Ваших будущих партизан?
-- Будущих партизан. Вернее тех, кто уцелел. Вот, например, как сидел Медведев
и многие сидели, сидел даже С.В. Прокопюк. Погибли те, кого подготовили для
поступления на работу к немцам. Эти люди располагали, например, заготовленными
складами мин для подрыва паровозов. Я не нашел после войны ни одного из них...
и многие сидели, сидел даже С.В. Прокопюк. Погибли те, кого подготовили для
поступления на работу к немцам. Эти люди располагали, например, заготовленными
складами мин для подрыва паровозов. Я не нашел после войны ни одного из них...
-- Илья Григорьевич, если бы руководство оказалось умнее, и удалось бы решить
задачу отрезать фашистские коммуникации, как бы, на Ваш взгляд, могла сложиться
война?
-- Война бы сложилась очень просто. После вторжения противник прошел бы до
линии укрепленных районов, сосредоточился и там бы погиб.
-- То есть фактически...
-- Он подошел бы к укрепленным районам, израсходовал боеприпасы и, не имея
возможности обороняться, вынужден был бы капитулировать. У него запасов было
очень немного.
-- Значит могло получиться, как с французской армией?
-- В принципе, совершенно правильно сказали, могло бы получиться, как с
французской армией, только немецкая армия замерзла бы раньше, чем французская.
-- Илья Григорьевич, меня поразил один момент в Вашей книге. Когда Вы вернулись
из Испании, Вас вызвали на допрос в НКВД. Вы пи
|
|
