сухой тряпкой по бортам и сиденьям и, по сути дела, гонял пыль с места на место.

- Товарищ Судаков, неужели вы не догадаетесь намочить тряпку? - с укором 
спросил Шатров.
Судаков выпрыгнул из машины и побежал к водопроводной колонке. А лейтенант 
смотрел ему вслед и чувствовал, как потянуло вдруг закурить. Он пошел к курилке,
 с грустью думая: "Ну и характер у человека".
У ворот Шатров встретился с Ячменевым. Подполковник, еще пыльный и не 
переодевшийся, направлялся в автопарк.
- Как дела? - весело спросил замполит.
- Неважно, - ответил Шатров, имея в виду Судакова.
- Чего не хватает? Масла? Ветоши? Горючего?
- Я говорю о том солдате. О Судакове. Помните, на учении докладывал?
- Помню, а что с ним?
- Ничего с ним не произошло. Это меня и удручает.
- Какой ты быстрый. За три дня хотел перевоспитать человека! Воспитательная 
работа, дорогой Алеша, это вечный бой. Он ведется в мирное время и на войне, 
днем и ночью. Он никогда не кончается. В нем нет имитации и условностей - он 
всегда настоящий. И еще одна особенность этого боя - в нем не погибают, а 
рождаются люди!
Шатров закончил все дела и шагал домой. Шел он по знакомой улице каждый день 
проходил по ней рано утром в полк, потом спешил на обед и обратно и затем уже 
вечером возвращался домой.
Он думал о словах Ячменева. Думал о своем взводе. И ему очень хотелось хотя бы 
в мыслях отметить одно радостное обстоятельство, о котором он не сказал 
подполковнику. Он и сейчас, шагая по улице, играл сам с собой в прятки, 
старался убедить себя, что ничего особенного не случилось. Но черт возьми - 
Судаков-то действительно побежал мочить тряпку к водопроводному крану, когда 
Шатров ему сделал замечание. Побежал! А не пошел шагом, вразвалочку, как он 
делал это прежде. Может быть, для других это окажется мелочью, крупицей... Но 
как знать, не окажется ли это одной из тех крупиц, из которых в конечном счете 
и складывается командирское счастье...
На углу Алексею повстречалась группа молоденьких лейтенантов. Они четко отдали 
честь и посторонились, уступая Шатрову дорогу.
- Разрешите обратиться? - спросил высокий стройный парень и покраснел от 
смущения. - Мы правильно идем - эта дорога в сторону штаба?
- Правильно идете, - радушно сказал Шатров, - не к штабу, а в полк идете. Вы из 
Ленинского?
- Так точно.
Лейтенанты окружили его.
- Вы тоже наш?
- Ваш! Год назад выпускался.
- Вот здорово!
Шатров смотрел на офицеров - не попадется ли знакомое лицо? Но близко знакомых 
не было. Вроде каждого из них встречал в училище. Все они были крепкие, румяные,
 немножко настороженные.
- Как здесь? - спросил тот же парень, который заговорил первым.
- Жить можно! Полк хороший, - сказал Шатров.
- Да-а, - неопределенно протянул чернявый красивый лейтенант и окинул взглядом 
пустынную, без деревьев, улицу, низкие домики и песчаные наносы около дувалов.
- Это ничего. Привыкнете, - подбодрил Алексей. - Все это уйдет на второй план...
 Пустыня даже делает человека жизнерадостным. Учит ценить природу.
Один парень криво и недоверчиво усмехнулся. Другой продолжал грустно смотреть 
на песчаный нанос поперек тротуара. Третий покосился на ножки прошедшей мимо 
девушки. А тот, что разговаривал с Шатровым, поднял свой чемодан и бойко 
сказал:
- Ладно, поживем - увидим!.. Пошли, ребята. До свидания, товарищ лейтенант!
1968