же ответил посреднику офицер "противника" из бронетранспортера.
- Еще один бронетранспортер загорелся, - холодно сказал посредник.
- А, черт бы его побрал! - выругался командир и недовольно сообщил посреднику: 
- Организую обход этой высоты слева.
- Вы делайте, товарищ капитан, практически, или я вам выведу еще несколько 
машин из строя, - строго сказал посредник.
Дальнейший разговор Шатрову не был слышен. Посредник сел в машину.
Бронетранспортеры, рыча, принялись разворачиваться, направляясь для обхода 
слева.
Шатров оглянулся. Рота Зайнуллина успела ударить во фланг головной заставе 
"противника". Дело сделано! Шатров задачу выполнил - он добыл несколько секунд, 
которые были необходимы Зайнуллину. Теперь у всего батальона руки свободны!
5
Батальон майора Углова смял передовые подразделения "противника".
Шатров огляделся. За его спиной гудела армада главных сил полка, она огромной 
железной волной неслась во фланг "противнику".
Шатров просто ахнул: "Когда они успели развернуться и построиться в такой 
боевой порядок! Совсем недавно главные силы были где-то далеко позади. И вот 
они тут как тут! Это Кандыбин сделал". Алексей представил себе лицо полковника: 
коричневое от загара, лучики острых морщин у глаз, резко выделяющаяся седина на 
фоне темно-зеленой полевой фуражки, сосредоточенные, строгие глаза. Суров и 
строг полковник. Алексей понимал: без суровости и требовательности нельзя. 
Иначе не будет вот этой быстроты исполнительности и монолитности. В том, что 
главные силы упредили в развертывании "противника" и ударят во фланг, была, 
конечно, заслуга и его - Шатрова. Но все это происходило в жаркой пыльной 
суматохе, и командир полка даже, наверное, не знает, чей взвод отличился.
Встречный бой длился недолго. Руководитель учений оценил быстроту и 
напористость действий полка Кандыбина - дал ему успех. "Противник" вынужден был 
отходить. А полк Кандыбина кинулся в преследование.
Опять мчатся колонны. Клубится густая горячая пыль. Отяжелела голова от 
бессонницы, нервного напряжения и постоянного стука металлического кузова 
бронетранспортера. Ноет тело от многодневной тряски. Болят кости. Затекли, 
окаменели мышцы. Но расслабляться, поддаваться усталости нельзя!
Есть у командира тайники, где энергия хранится до поры до времени даже при 
самой крайней усталости. И приводит эту энергию в действие чувство 
ответственности. У каждого человека имеется такой запас сил, но не всякий 
обладает искрой, которая его зажигает. Поэтому, наверное, и на подвиг не каждый 
способен. Право его совершить у всех одинаковое, а под силу он, видно, только 
тем, у кого постоянно теплится этот драгоценный огонь чувство ответственности.
Некоторое время было слышно только гудение мотора да шелест шин в песке. Мимо 
проносились однообразные барханы, скованные саксаулом и колючкой. Солнце сияло 
ярко, но не жгло. К вечеру оно истощило свой накал. По радио зазвучал тревожный 
голос командира роты:
- Всем внимание - газы! Дорога заражена "радиоактивными веществами", уровень 
радиации...
Капитан еще говорил, когда Шатров скомандовал: "Газы!" - и передал флажками 
сигнал на другие машины.
Одним взмахом Шатров натянул на лицо противогаз и набросил на плечи хрустящую 
на ветру защитную накидку. Запахло резиной. Дыхание стало затрудненным.
Проезжая мимо желтой таблички, оставленной химразведчиками, Шатров прочитал на 
ней те же данные, которые передавал по радио Зайнуллин.
В противогазах и накидках все солдаты стали абсолютно одинаковыми. Они были 
похожи на пришельцев с другой планеты: огромные, стеклянные глаза, длинные 
гофрированные хоботы, безротые резиновые лица.
Бронетранспортеры, увеличивая дистанции, удалялись друг от друга, чтоб не 
попадать в смертоносную пыль, которую поднимают в движении колеса.
Шатров подумал: "Радиоактивное заражение, пожалуй, единственный вид оружия, 
который не нужно имитировать. И на учениях и в бою оно невидимо, не имеет ни 
цвета, ни запаха. Воздух как воздух. Если бы не специальные приборы - подышал 
бы, ничего не подозревая, и готов. До чего же велика ответственность каждого 
человека в современном бою! У нас часто говорят о революции в военном деле и 
любят приводить в пример только ракетчиков. А вот здесь, в этой пыли, едет в 
машине простой солдат или сержант, в руках у него рентгенометр, и если этот 
солдат зазевается или ошибется - погибнет взвод, а то и рота... А наша 
непрестанная борьба за секунды? Когда и в какой войне такое было, чтоб от 
одного солдата зависел исход боя? Разве это не признаки тех же революционных 
изменений?"
Занятый размышлениями, Алексей не вел пристального наблюдения. Местность 
впереди была открытая - насколько видел глаз, тянулись желтые барханчики, 
освещенные солнцем. Справа пылила колонна - это осуществлял преследование по 
параллельному маршруту соседний батальон. Впереди ничего подозрительного не 
было. Может быть, усталый Шатров даже задремал на минуту. Хлесткие автоматные 
очереди были для него полной неожиданностью. Они трещали совсем рядом. С двух 
сторон.
"Засада!" - успел подумать Алексей и скомандовал:
- Пулеметчики, огонь! Взвод, назад!
Но "противник" предвидел эту попытку. Как только бронетранспортеры Алексея 
развернулись, чтобы удрать из-под огня "противника", в них снова хлестнули 
огнем автоматы и пулеметы с тех барханов, мимо которых, ничего не замечая, 
взвод проехал минуту назад.