биографии, по своим качествам идеально подходил на роль кандидата для работы во 
внешней разведке, поэтому с его переходом на новое место проблем не возникло.
Так в конце 1931 года К. М. Кукин был зачислен в кадры внешней разведки и 
включен в состав «легальной» резидентуры ОГПУ в Лондоне. Ему был присвоен 
оперативный псевдоним Кин. Пребывание в Лондоне Кукин использовал для своей 
оперативной подготовки, учась у сотрудников резидентуры тайнам 
разведывательного мастерства. Коллеги по зарубежной работе Кукина отмечали 
такие его личные качества, как целеустремленность, выдержка, собранность, 
верность слову, аккуратность в работе. Его стажировка в лондонской резидентуре 
длилась один год.
В 1932 году К. М. Кукин завершил работу в Англии и возвратился в Москву. 
Руководство ИНО ОГПУ приняло решение направить его на работу в одну из наиболее 
активных точек внешней разведки — в харбинскую резидентуру. Резидентура ОГПУ в 
Харбине освещала деятельность в Маньчжурии японцев, захвативших эту провинцию 
Китая еще в 1931 году, и в первую очередь — штаба Квантунской армии, а также 
США и стран Запада в отношении Советского Союза. Важность работы советской 
внешней разведки на Северо-Востоке Китая объяснялась также и тем, что в этом 
регионе имелась многочисленная колония белогвардейской эмиграции, тесно 
связанной с японской и английской разведками. Эти разведки активно засылали 
завербованную ими агентуру на территорию Советского Союза.
В Харбине Константин Кукин находился под прикрытием должности генерального 
представителя Госстраха. Он активно включился в работу резидентуры, завел ряд 
интересных связей. Однако в 1934 году серьезно заболел и был вынужден вернуться 
в СССР.
Кукин проболел почти год, а затем в 1935 году был зачислен в так называемую 
«группу Яши» (группу, которую возглавлял Яков Серебрянский, — прим. авт.), 
являвшуюся боевым органом внешней разведки и подчинявшуюся непосредственно 
наркому внутренних дел СССР. Кукин был назначен руководителем спецмероприятий 
против японской разведки и выехал в Забайкалье. В задачу его подчиненных 
входило физическое устранение засылаемых японской разведкой на территорию 
Забайкалья разведывательно-диверсионных групп из числа русской белогвардейской 
эмиграции.
В 1937 году в Москве был арестован, а затем расстрелян выдающийся чекист Артур 
Артузов. По приказу наркома внутренних дел Н. Ежова К. М. Кукина отзывают в 
Москву для допроса как лицо, связанное с «врагом народа». Однако допросить его 
следователям НКВД не удалось: у Кукина обострилась болезнь сердца, надолго 
приковавшая его к постели, и он был уволен из органов госбезопаснсти «по 
болезни».
Чекисту Кукину было в ту пору сорок лет. Он был женат, имел двоих детей, но 
устроиться на работу нигде не мог. Как только кадровики узнавали, что он уволен 
из НКВД за «связь с врагами народа», двери любых учреждений захлопывались перед 
ним. Лишь благодаря личному вмешательству А. Слуцкого, сменившего А. Артузова 
на посту начальника внешней разведки органов госбезопасности и знавшего 
Константина Михайловича по совместной работе в Сокольническом райкоме партии, 
Кукин был восстановлен в рядах НКВД.
Однако личное дело Кукина не было возвращено во внешнюю разведку. Это означало, 
что ему по-прежнему выражалось политическое недоверие, и в любой момент могла 
последовать кара. Узнав об этом, А. А. Слуцкий пишет следующий рапорт на имя 
заместителя наркома внутренних дел СССР М. П. Фриновского:


«Прошу вас дать указание в отдел кадров НКВД о направлении в сектор кадров 
внешней разведки личного дела офицера Кукина Константина Михайловича. С 1931 г. 
он работал в ИНО, с 1935 — в «группе Яши». В 1937 г. уволен за связь с 
Артузовым.


Учитывая большой опыт закордонной работы т. Кукина и хорошее знание английского 
языка, полагал бы возможным использовать его на работе в одной из 
загранрезидентур, не задерживая в аппарате 7 отдела.


Комиссар госбезопасности II ранга А.Слуцкий


26 октября 1937 г.»


Расчет А. Слуцкого строился на том, что К. Кукина предполагалось не задерживать 
в центральном аппарате, а сразу же направить за кордон и тем самым «убрать его 
с глаз» ретивых следователей. Надо сказать, что этот план полностью удался. 
Заместитель наркома НКВД М. П. Фриновский наложил на рапорт следующую 
резолюцию:

«Согласен. Прошу доложить страну загранкомандировки т. Кукина и легенду его 
прикрытия».

Оформление Константина Михайловича в загранкомандировку было произведено 
молниеносно, и уже после 7 ноября 1937 года он отбыл в США под прикрытием 
второго секретаря советского полпредства в Вашингтоне. В этой должности по