из которой в Москву активно направлялись образцы современной техники.
Однако главной задачей внешней разведки в тот период оставалась борьба с 
белогвардейской вооруженной эмиграцией, которая рассматривалась в качестве 
главного противника. Ее руководители стремились сохранить воинские формирования 
белого движения, чтобы использовать их в будущей интервенции против Советской 
России. В одном из писем руководителя белой эмиграции генерала Врангеля своим 
сторонникам прямо писалось: «Главная и единственная задача русской военной 
эмиграции — борьба с советской властью». После революции из России выехало 
свыше двух миллионов человек. Далеко не все они вошли в вооруженные 
белогвардейские формирования, однако далеко не все из последних отказались от 
мысли об «освободительном походе» в Советскую Россию.
Подготовка к «крестовому походу» против большевиков носила различные формы. 
Достаточно сказать, что только в армии Врангеля, обосновавшегося первоначально 
на Балканах, действовала Академия Генерального штаба и несколько военных училищ.
 Врангель рассчитывал, что в случае вооруженной интервенции в Советскую Россию 
его войска «просто сметут прибалтийские страны для завоевания плацдарма против 
большевиков». Одновременно белая эмиграция планировала террористические акты 
против советских руководителей в самой стране и ее представителей за рубежом.
Важная роль в реализации планов белогвардейской эмиграции отводилась 
спецслужбам Врангеля. Его разведка в ту пору располагалась в Белграде и ею 
руководил бывший жандармский генерал Е. К. Климович. До 1920 года он возглавлял 
врангелевскую контрразведку и прославился своей жестокостью в Крыму. Накануне 
штурма Перекопа Красной Армией по приказу этого генерала были расстреляны 
тысячи человек, заподозренных в «симпатиях к большевикам».
После эвакуации армии Врангеля из Крыма в Турцию белая эмиграция создала в 
Константинополе «паспортно-пропускное отделение», возглавляемое генералом 
Глобачевым, которое занималось ведением разведки против Советской России. 
Врангелевскую контрразведку — Сыскное бюро — в этой стране возглавлял бывший 
начальник сыскной полиции в Москве Кошко. Следует сказать, что и в других 
белогвардейских формированиях за рубежом также имелись собственные спецслужбы, 
которые, помимо ведения разведывательной работы, занимались организацией 
террористических акций на территории Советской России и против ее 
представителей за рубежом.
Свидетельством тому служит убийство советского представителя в Женеве В. В. 
Воровского, осуществленное белым эмигрантом Конради. Позднее выяснилось, что за 
спиной террориста стояли главари белой военной эмиграции генералы А. Туркул и А.
 Кутепов.
В марте 1922 года Соломон Григорьевич Могилевский получил новое ответственное 
назначение. Поскольку он имел большой опыт контрразведывательной работы, по 
предложению Ф. Э. Дзержинского его назначили полномочным представителем ГПУ в 
Закавказье, председателем Закавказской ЧК и одновременно командующим 
внутренними и пограничными войсками Закавказской Федерации. В конце 1923 года С.
 Г. Могилевский становится членом Коллегии теперь уже Объединенного 
Государственного политического управления при СНК СССР.
Чекисты Закавказья под руководством С. Г. Могилевского провели успешные 
операции по ликвидации политического и уголовного бандитизма в регионе, вскрыли 
контрреволюционную деятельность бюро ЦК грузинских меньшевиков и Закавказского 
бюро эсеров, пресекли враждебную дечтельность ряда агентов английской, 
американской и французской разведок. Летом 1924 года С. Могилевский руководил 
ликвидацией меньшевистского восстания в Грузии.
За большие заслуги перед Родиной Соломон Могилевский в 1924 году был награжден 
орденом Красного Знамени.
В марте 1925 года в Сухуми должен был состояться съезд Советов Абхазии. На него 
были приглашены заместитель председателя Совнаркома Закавказской Федерации 
Александр Мясников (Мясникян), председатель Закавказской ЧК Соломон Могилевский 
и заместитель наркома рабоче-крестьянской инспекции в Закавказье Георгий 
Атарбеков, бывший в прошлом начальником Особого отдела 11-й Армии.
Георгию Атарбекову, работавшему ранее в Закавказской ЧК, было кое-что известно 
о темном прошлом заместителя председателя Грузинской ЧК — начальника 
секретно-оперативной части Лаврентия Берии, в частности, о его сотрудничестве с 
разведслужбами мусавватистов в Баку. Своими подозрениями Г. Атарбеков поделился 
с А. Мясниковым, который всячески препятствовал росту Берии по служебной 
лестнице, и с С. Могилевским, который в свою очередь заинтересовался прошлым 
этого деятеля.
Особенно Берия опасался Г. Атарбекова, который хотя и ушел из Закавказской ЧК, 
но с его мнением бывшие коллеги всегда считались. Г. Атарбеков уже несколько 
лет присматривался к Л. Берии. Первая их встреча состоялась в 1921 году, когда 
Атарбеков приехал в Баку в качестве особоуполномоченного ВЧК. Встречавший Г. 
Атарбекова председателем Азербайджанской ЧК М. Багиров познакомил его со своим 
заместителем Берией, который тогда работал в Баку. Когда Багиров представил 
Атарбекову Берию в качестве бывшего подпольщика, Георгий Александрович весьма 
этому удивился, поскольку о подпольной деятельности Берии он ничего ранее не 
слышал, и решил с этим разобраться.
Однако в то время в Закавказье шла Гражданская война, Г. Атарбеков был назначен 
председателем ревкома северных районов Армении, и ему было не до темного 
прошлого Берии. К тому же, Мирджафар Багиров благоволил Лаврентию Берии и 
прикрывал его. Когда в 1922 году С. Могилевский был назначен полномочным 
представителем ГПУ в Закавказье, Г. Атарбеков поделился с ним своими 
подозрениями в отношении Лаврентия Берии, который к тому времени уже занимал 
руководящую должность в Грузинской ЧК: