направлен на курсы иностранных языков при Владивостокском институте Востока, 
где изучал японский и другие иностранные языки. После окончания курсов 
командируется на два года в Японию для совершенствования языковых знаний и, как 
можно предположить, для получения практических навыков по разведке. Затем, в 
конце 1914 года был направлен для прохождения дальнейшей службы как 
специалист-разведчик в штаб Иркутского военного округа.
После февральской революции 1917 года штабс-капитан Луцкий оказался в числе тех,
 кто приветствовал свержение царизма. Солдаты и офицеры избрали его членом, а 
затем председателем Совета военных депутатов Иркутского военного округа. В это 
время он работал заведующим оперотделом штаба округа, одновременно являясь 
помощником начальника контрразведки округа. В мае-июле 1917 года находился на 
курсах военной разведки в Петрограде.
В августе 1917 года Луцкий был командирован в Харбин, где возглавил 
разведывательное отделение. Тогда же он познакомился с харбинскими большевиками.
 Жена одного из членов харбинской партийной организации вспоминала, как в 
беседе Луцкий однажды заявил: «Разделяя ваши взгляды, я думаю, что в Иркутск 
вернусь как член харбинской организации большевиков. Можете на меня положиться, 
в борьбе с врагами я с вами безраздельно».
Весь длительный и сложный период борьбы за становление советской власти в 
Сибири и на Дальнем Востоке Луцкий занимался активной разведывательной работой. 
Он вскрыл в Харбине заговор начальника КВЖД генерала Л. Д. Хорвата и 
проинформировал об этом советское правительство в Петрограде. Добыл через 
агентуру и сообщил в Центр ценные сведения о продвижении к Харбину японских 
войск.
Когда белогвардейцы и японцы разгромили в Харбине Совет, Луцкий перешел на 
нелегальное положение, изменил при помощи грима внешность, использовал 
фиктивные документы. Рискуя жизнью, он продолжал вести разведку в районе 
Харбина и передавал информацию в Петроград.
В январе 1918 года, преодолев многие опасности, Луцкий пробрался в Иркутск. Он 
был назначен заместителем командующего войсками округа М. Н. Рютина (будущего 
известного оппозиционера) и начальником штаба округа. Одновременно возглавлял 
разведывательную работу против японцев и банд Семенова. Через внедренную в их 
среду агентуру добывал важные разведывательные сведения. С апреля 1918 года — 
заместитель командующего Сибирским военным округом.
В связи с мятежом белочехов в июле 1918 года все советские организации были 
эвакуированы из Иркутска в Забайкалье. В декабре того же года прокурор 
иркутского суда разослал во все колчаковские части списки активных большевиков, 
подлежащих аресту. В них значился и Луцкий, о котором было сказано: «Старший 
помощник начальника Иркутской контрразведки, начальник русской разведки в 
Харбине».
Луцкий вновь перешел на нелегальное положение. Работал кассиром на железной 
дороге и собирал разведывательные сведения относительно передвижения войск 
противника. Тем не менее в конце 1918 года он был арестован и доставлен в 
Благовещенск, а затем по требованию Хорвата — в Харбин. Однако мощные 
выступления трудящихся в поддержку заключенных харбинской тюрьмы вынудили 
белогвардейское командование освободить Луцкого из-под стражи в числе других 
заключенных. По приказу военного министра эсера Краковецкого он был отправлен 
во Владивосток, где находился в тюрьме до падения белогвардейского режима в 
январе 1920 года.
В дальнейшем судьба Луцкого была связана с Дальним Востоком. В феврале 1920 
года он назначается членом Военного совета Приморья и начальником 
разведывательной и контрразведывательной служб штаба партизанской армии. Здесь 
он работает в тесном контакте с Сергеем Лазо, являвшимся одним из руководителей 
Военного совета, занимается реорганизацией партизанских отрядов в регулярные 
части революционной армии.
В ночь с 4 на 5 апреля 1920 года японские солдаты внезапно окружили все 
правительственные учреждения Владивостока и, ворвавшись в Военный совет, 
арестовали находившихся в здании членов совета Сергея Лазо, Всеволода Сибирцева 
и Алексея Луцкого.
Больше месяца их допрашивали и пытали в застенках японской военной 
контрразведки. Не сломив волю мужественных патриотов, японские интервенты и 
белоказаки атамана Бочкарева вывезли их в конце мая из Владивостока и сожгли в 
паровозной топке на станции Муравьёв-Амурская.
Алексей Николаевич Луцкий был казнен врагами прежде всего за свою 
разведывательную деятельность. Вся его недолгая жизнь — это подвиг одного из 
первых русских советских разведчиков.

Генерального штаба генерал-майор

Мартовским вечером 1924 года в вестибюль советского посольства на улице Гренель 
в Париже вошел среднего роста худощавый господин, одетый в плащ и дорогую 
темную тройку. Обратившись к дежурному дипломату, он попросил о немедленной 
встрече с советским послом:
— Речь идет о военном заговоре против республики Совдепов. Я — один из 
непосредственных участников этого заговора. Меня зовут Павел Павлович Дьяконов.
Слово «заговор» подействовало, и гостя сразу же провели в отдельный кабинет…
«Генерал очень вовремя напомнил о себе», — отметил руководитель внешней 
разведки М. А. Трилиссер, читая сообщение Дьяконова, доставленное через 
некоторой время дипкурьером в Москву. В нем содержалась исключительно важная 
информация о программе тотального террора за пределами СССР против советских