Атлантический океан с целью блокады Кубы.
Однако следует отметить, что при контактах со своими операторами Веннерстрем 
часто пренебрегал элементарными правилами конспирации. Ему ничего не стоило 
позвонить среди ночи советскому военному атташе в Стокгольме и попросить его о 
немедленной встрече или утром по пути на работу заехать за ним домой и отвезти 
в советское посольство. На все просьбы, уговоры и даже выговоры он отвечал, что 
как начальнику секции Командной экспедиции МО Швеции (так назывался отдел МО, 
осуществлявший контакты с иностранными военными атташе и выполнявший функции 
военной разведки и контрразведки) ему совершенно нечего бояться. Кроме того, 
любил говорить Веннерстрем, связи советского военного атташе контролируются им 
лично.
В 1961 г. Веннерстрему исполнилось 55 лет, и по существующим законам он вышел 
на пенсию. Ему предложили две гражданские должности — консула в Испании и 
советника по вопросам разоружения в МИДе. Было бы рационально направить его в 
Испанию, но в Москве рассудили иначе и потребовали, чтобы он продолжал работу в 
Швеции. Однако в Центре не учитывали, что после увольнения из армии Веннерстрем 
уже не имел прежних возможностей, и продолжали ставить перед ним задачи 
военного характера. Теперь же требуемую информацию ему приходилось добывать 
окольными путями, что неизбежно должно было привлечь к нему внимание 
контрразведки. Кроме того, он уже не мог, как раньше, свободно посещать 
дипломатические приемы, что затрудняло контакты с ним. Поэтому в Центре решили, 
что оператором Веннерстрема вместо военного атташе В.Никольского будет Г.
Барановский, имевший более низкий дипломатический ранг.
Но все эти предосторожности не спасли Веннерстрема от провала. И во многом 
здесь виновато руководство ГРУ. Перед увольнением из армии Веннерстрема 
пригласили в Финляндию на конспиративную встречу с заместителем начальника ГРУ 
генерал-лейтенантом П.Мелкишевым. Повод для встречи был пустяковый: П.Мелкишев 
хотел поблагодарить Веннерстрема за проделанную работу. А ведь это с таким же 
успехом мог сделать на месте, в Стокгольме, и Никольский. Но главная ошибка 
заключалась в том, что для встречи с Веннерстремом Мелкишев воспользовался 
квартирой заместителя резидента КГБ в Хельсинки А.Голицына, который в декабре 
1961 г. бежал в США. Так, шведская контрразведка получила первый сигнал о 
советском «кроте» в министерстве обороны.
Второй сигнал о «кроте» поступил в Швецию из Англии. Дело в том, что всю 
разведывательную информацию о новых западных вооружениях ГРУ передавало тем, 
кто в ней больше всего был заинтересован — советскому ВПК. Поэтому поступавшие 
от Веннерстрема документы попадали и в Комитет по науке и технике, где с 1960 г.
 работал небезызвестный О.Пеньковский. И, когда в 1961 г. он предложил свои 
услуги англичанам, они достаточно быстро установили, что данные о новейших 
образцах западного оружия поступают в СССР из Швеции.
Таким образом, кольцо вокруг Веннерстрема начало сжиматься. Дотошные бухгалтеры 
из контрразведки подсчитали, что за год расходы Веннерстрема превысили его 
доходы на 17 тысяч крон. (ГРУ выплачивало ему довольно скромную сумму — около 
3000 крон в месяц, но его постоянные разъезды по Европе по заданию резидентуры 
требовали больших расходов). После этого контрразведка внедрила в его дом 
своего агента под видом горничной, а домоправительница на соседней вилле и 
садовник были заменены сотрудниками наружного наблюдения. Но полностью 
изобличить Веннерстрема в шпионаже контрразведка смогла только тогда, когда ее 
агенту удалось выкрасть из его дома фотопленку «Щит» с переснятыми 16
им накануне секретными документами. Ждать дальше не имело смысла, и 20 июня 
1960 г. Веннерстрем арестовали по обвинению в шпионаже в пользу СССР.
Улики, предъявленные Веннерстрему, были неопровержимы, и ему ничего не 
оставалось делать, как признать свою вину. Назвал он и своих последних 
операторов — В.Никольского и Г.Барановского. Правительство Швеции немедленно 
объявило их персонами «нон грата», и на следующий день они на сухогрузе 
«Репнино» покинули Стокгольм. Суд приговорил Веннерстрема за шпионаж к 
пожизненному заключению. В своем последнем слове Веннерстрем отрицал свою вину 
и заявил, что история рассудит, был ли он прав, борясь вместе с русскими за мир.
 В конце 1980-х гг. Веннерстрема, достигшего весьма преклонного возраста, 
освободили, и он написал о своей работе на ГРУ мемуары17.
Разумеется, разведывательная работа в Швеции велась и легально. Здесь имелись 
определенные успехи и особенно в научно-технической области. Так, в 1961 г. с 
помощью агента-шведа резидентуре ГРУ в Стокгольме удалось закупить в США 
лабораторию по изготовлению микромодулей. Из Швеции ее по частям переправили в 
Финляндию, а оттуда в СССР. По оценке специалистов, добытое оборудование 
позволило сэкономить одному московскому институту порядка 1,5 млн. рублей. 
Сотрудника резидентуры, отвечавшего за эту операцию, наградили орденом Красного 
Знамени.
Впрочем, и на этом направлении деятельности разведки не всегда все шло гладко. 
И чаще всего из-за слабой координации в работе бюрократического 
государственного аппарата. Примером тому может служить следующий эпизод, о 
котором рассказал военный атташе и резидент ГРУ в Швеции в 1960-1963 гг. В.
Никольский:
«Однажды я получил из центра указание приобрести два клистрона — деталь, 
необходимую для запуска ракет и, естественно, запрещенную для экспорта в 
социалистические страны. Обошлись они нам по 4 тысячи долларов каждый. В 
последний момент перед отправкой из центра приходит указание: один клистрон за 
ненадобностью вернуть. Но сделать это было уже невозможно! Покупали мы их через 
подставных лиц, потому что за такую операцию торговца могли запросто упрятать 
за решетку. Но в центре наши доводы не принимались и расходы на покупку второго