нему прикасался. 
      Если гость был некурящий, офицер по телефону "вызывал" себя из комнаты; 
извинившись, он второпях забирал с собой портфель. Под ним оставалась папка, 
помеченная грифом "секретно". И мало кто из приходивших в центральное бюро "КС" 
отказывал себе в удовольствии заглянуть в папку с такой заманчивой надписью. 
Разумеется, поверхность папки также была обработана. А если посетитель не 
поддавался искушению, применялась новая хитрость, и так далее, пока 
какая-нибудь из них не удавалась. И все это время скрытый прибор запечатлевал 
каждый звук на граммофонной пластинке, находившейся в смежной комнате. 
      Когда Гисля перевели в 1905 году в Прагу - это был один из важнейших 
постов в империи, - он настоял, чтобы Редль переехал с ним в качестве 
начальника его штаба. "КС" под началом майора Редля работала так успешно, что 
его вскоре произвели в полковники. Он стал помощником Гисля в Праге, передав в 
Вене дела и штат сотрудников своему преемнику, капитану Максимилиану Ронге. По 
иронии судьбы, оставленное Редлем наследие искусного контрразведчика через 
восемь лет привело к катастрофическому разоблачению его самого. 
      В 1908 году произошла аннексия Боснии и Герцеговины. Ронге находился под 
влиянием своего нового начальника генерала Августа Урбани фон-Остромеч, 
сменившего Гисля на посту главы имперской секретной службы. Кроме того, Ронге 
хотелось перещеголять Редля. Ронге изобрел новый вид слежки - тайную почтовую 
цензуру. Подлинные мотивы этого нововведения были известны только трем лицам - 
Ронге, его начальнику и чиновнику, которого он поставил во главе венского 
"черного кабинета". Всему остальному штату сказали, что это делается для 
преследования таможенных жуликов, и обязали хранить сообщенное в тайне. 
Благодаря такой уловке работники бюро цензуры обращали особенное внимание на 
письма, получаемые из пограничных пунктов. 
      2 марта 1913 года в "черном кабинете" были вскрыты два конверта. Оба были 
адресованы: "Опера, Бал 13, до востребования, главный почтамт. Вена". Судя по 
почтовым штемпелям, они прибыли из Эйдкунена в Восточной Пруссии, пункта на 
русско-германской границе. В одном конверте лежали кредитки на сумму 6 000 
австрийских крон, в другом - на 8 000. Ни в том, ни в другом не было 
сопроводительного письма, и это, естественно, показалось цензорам 
подозрительным. Вдобавок, Эйдкунен был маленькой пограничной станцией, хорошо 
известной шпионам всех наций. "КС" вернула оба письма в отдел писем "до 
востребования" и решила посмотреть, кто за ними явится. 
      Позади венского главного почтамта на Фляйшмаркте приютился небольшой 
полицейский участок. Ронге распорядился соединить этот участок специальной 
линией с почтовым отделом "до востребования". Дежурному чиновнику достаточно 
было нажать кнопку, чтобы в одной из комнат полицейского участка раздался 
звонок; он должен был сделать это, как только придут за обоими письмами, и 
возможно дольше задерживать при этом их выдачу. В полицейском участке постоянно 
пребывали наготове два сыщика, которые должны были поспешить по звонку на почту 
и выяснить, кто явился за письмами. 
      Прошла неделя, все было "на взводе", но звонка не было. Прошел март, 
апрель, но за письмами никто не являлся; 14 000 крон оставались 
невостребованными. Но на 83-й день ожидания, в субботу вечером 24 мая, раздался 
звонок с почты. Одного из сыщиков не было в тот момент в комнате; другой мыл 
руки. Спустя две минуты, однако, они уже мчались на почту. 
      Почтовый чиновник сказал, что они опоздали, что получатель только что 
вышел. Выбежав на улицу, они увидели удалявшееся такси - и ничего более. Сыщики 
простояли на месте двадцать минут, чувствуя себя провинившимися школьниками; им 
очень не хотелось сообщать о своей неудаче и выслушать упреки начальства. Но, 
по иронии судьбы, как раз неудача сыщиков и их бестолковое стояние на месте 
перед почтой дали превосходную нить для следствия. Вернулось такси, на котором 
уехал получатель злополучных писем. Сыщики немедленно расспросили шофера и 
установили, что его недавний пассажир направился в кафе "Кайзергоф". 
      - Поедем и мы туда, - сказал один из сыщиков. 
      По дороге они тщательно обследовали сиденье автомобиля, но нашли только 
футляр серой замши от перочинного ножа, и ничего больше. В эту пору дня в кафе 
"Кайзергоф" было почти пусто; пассажира не оказалось. По-видимому, он пересел в 
другой автомобиль, чтобы запутать след. Неподалеку была стоянка машин, и здесь 
сыщики узнали, что какой-то мужчина за полчаса до этого взял автомобиль и 
приказал ехать к отелю "Кломзер". 
      Явившись в отель, они спросили у портье, приезжал ли кто-нибудь в такси 
за последние полчаса. Да, приезжали несколько человек; в номер 4-й, в номер 
11-й, а также в 21-й и 1-й. В 1-м номере остановился полковник Редль. 
      Сыщики показали портье футляр от перочинного ножа: 
      - Возьмите и при случае спрашивайте гостей, не потерял ли кто-нибудь из 
них. 
      Портье, верный своей профессии, рад был услужить полиции. 
      Один из сыщиков отошел в сторону и стал читать газету. Аккуратно 
причесанный господин в щегольском штатском костюме спустился по лестнице и 
отдал свой ключ. Это был потсоялец из номера 1-го. 
      - Виноват, - сказал портье, - не теряли вы случайно, господин полковник, 
футляр от вашего перочинного ножа? 
      И протянул находку. 
      - О да, - кивнул Редль, - конечно, это мой футляр. Благодарю вас. 
      Но тут он заколебался. Где он пользовался перочинным ножом в последний 
раз? В первом такси, вынимая деньги из конвертов! Он поглядел на портье тот 
вешал ключи на место. Неподалеку стоял другой человек, видимо поглощенный