Утром 15 октября Мата Хари, как обычно, поднялась с постели и оделась. 
Тюремный врач подал ей рюмку коньяку. В последнюю минуту она отказалась надеть 
повязку на глаза. Раздался залп двенадцати винтовок, и все было кончено 
      (дополнить до конца)!!! 
      ГЛАВА 78 
      Прошло около восьми лет после казни Мата Хари. Летом 1925 года два 
французских писателя Марсель Надан и Андре Фаж опубликовали статью (в "Пти 
журналь" от 16 июля 1925 г), в которой впервые открыто высказывалось сомнение в 
виновности танцовщицы Полные отчеты о её процессе хранились втайне. В 1922 году 
майор Массар в "Парижских шпионках" на основании документальных данных пришел к 
выводу о полной виновности Мата Хари. Но для беспристрастных людей, даже во 
Франции, этот вопрос все же остался открытым. 
      Жорж дю Парк рассказывает в своих воспоминаниях, что Мата Хари просила 
его записать её мемуары. Познакомился он с ней в бытность свою парижским 
журналистом, и знакомство это длилось не один год, он навестил её и в тюремной 
камере на правах старинного друга, а не чиновника Второго бюро генерального 
штаба французской разведки, каким в ту пору стал. Частными литературными делами 
он уже не имел права заниматься; но когда он доложил о желании осужденной 
"рассказать все", его начальник граф де Леден рекомендовал ему принять это 
предложение, при том, однако, условии, что все его записи будут переданы. 
Второму бюро, если что-нибудь из сообщенного танцовщицей представит интерес для 
контрразведки. 
      Дю Парк сообщает, что Мата Хари в течение трех часов диктовала ему свои 
"откровения", явившиеся "обвинительным актом против многих высокопоставленных 
чинов как английской, так и французской армии". Впоследствии эти воспоминания 
были погребены в тщательно охраняемых архивах секретной службы в Париже. Сам дю 
Парк обязан был хранить тайну в силу данной клятвы и особенно ввиду своей связи 
с разведкой. "Признания" Мата Хари останутся необнародованными, вероятно, целое 
столетие, пока будущий Ленотр не раскопает их и не предаст огласке. 
      Между тем в деле Мата Хари французская военная юстиция показала всю свою 
предубежденность и склонность к крючкотворству. Во время процесса танцовщицы 
французская секретная служба провокационно объявила, что некий член кабинета 
министров, подписывавшийся "М... и", отправил немало писем знаменитой 
куртизанке. Генералу Нивелю и его коллегам нужно было оправдаться перед 
общественным мнением в провале наступления в Шампани и в других своих бездарных 
действиях. Козлом отпущения, по-видимому сознательно, был избран Луи Мальви, 
тогдашний министр внутренних дел, хорошо знакомый с секретной службой, 
расследованием и надзором, осуществлявшимися гражданским бюро политической 
полиции. Вполне возможно, что какой-нибудь из агентов Мальви столкнулся с 
генералом, связь которого с поставками на армию носила скорее политический, чем 
патриотический характер. И в виде возмездия французская секретная служба не 
только допустила, но и поощрила распространение слуха: 
      Мальви - тот самый министр, который предавал Францию немцам при 
посредстве шпионки-куртизанки! ... Мальви - единственный "М...и" во французском 
кабинете! 
      Дело кончилось тем, что министра внутренних дел предали суду. Среди 
свидетелей, выступивших по этому делу, были четыре бывших премьера Франции. 
Каждый удостоверял, что Мальви честный и преданный слуга Республики. Тем не 
менее военное руководство все же требовало его осуждения. Франция воевала, 
армия главенствовала во всем; поэтому последнее слово в деле Мальви также 
принадлежало военным. 
      Сенат приговорил его с семилетней высылке за пределы Франции. Если учесть 
обстановку, то можно утверждать, что Мальви должен был считать себя счастливым, 
поскольку ему удалось избежать смертного приговора или ссылки в Кайенну. Но 
когда раны, нанесенные войной, начали затягиваться, "измена" Мальви была забыта,
 а его самого амнистировали. Премьер Эдуард Эррио вернул его к общественной 
жизни и даже предоставил ему место в своем кабинете. 
      Наступил день, когда Мальви должен был предстать перед палатой депутатов 
для реабилитации. Когда он поднялся и заговорил, голоса оппозиции оборвали и 
заглушили его. "Мата Хари! - с издевкой вопили оппозиционеры. Мата Хари!.. Мата 
Хари!" Мальви пытался говорить, но ему не дали сказать ни слова. Здоровье его 
было подорвано годами испытаний, и он рухнул на пол без чувств. Его унесли и 
привели в чувство, а тем временем вопли политиканов, травивших его, сменились 
презрительным хихиканьем. Эррио уверил Мальви в своем неизменном к нему доверии.
 Но Мальви был нравственно разбит и подал в отставку. 
      Прошло ещё несколько лет, и произошло событие, ещё раз ярко осветившее 
все мелкое лицемерие и всю гнусность французской военной клики. В деле Мальви - 
Мата Хари появилась ещё одна пленительная женщина, не танцовщица, не куртизанка 
и не шпионка, а умная и талантливая журналистка. Она добыла запоздалое 
признание у одного из тех самых людей, которые погубили министра внутренних дел 
Мальви. 
      На этот раз сознался настоящий "М...и" - генерал Мессими, бывший военным 
министром в начале войны 1914 года. Мессими - пожилой жуир и претенциозный 
невежда, которого сбросила с министерского поста первая битва на Марне. Этот 
Мессими являлся близким другом Мата Хари. Несомненно, он и был назван и 
"разоблачен" в воспоминаниях, которые Мата Хари диктовала дю Парку. Так генерал 
Мессими в конце концов реабилитировал Мальви, признавшись ловкой журналистке, 
что он был членом кабинета, писавшим глупые и компрометирующие письма 
шпионке-куртизанке. Но Мессими принадлежал к той самой военной клике, которая 
затравила Мальви; никто не отправил его ни в ссылку, ни тем более на