свидетельствуют избранный ею псевдоним и слухи о её рождении и романтическом 
воспитании, которые она всячески помогала распространять) вот что было истинной 
причиной поразительной метаморфозы. Она стала куртизанкой, что в избранной ею 
профессии считалось чуть ли не обязательным. Надо думать, Маклеод основательно 
подготовил её к такому шагу. В легендах о ней он изображался как молодой 
шотландец, офицер британской армии в Индии, который будто бы нашел её в храме, 
помог ей бежать, женился на ней и лелеял до самой своей внезапной смерти, после 
чего она отправилась в Париж исполнять экзотические танцы. Ничего себе выдумка! 

      "Гонорары" она брала огромные, и хотя после 1914 года скопила, занимаясь 
шпионажем, свыше 100 000 марок, но пленяла мужчин до конца своих дней и не 
бросала своей первоначальной профессии. 
      Берлин встретил её не менее гостеприимно, чем Париж, хотя блокада сильно 
отразилась на германской столице. В день объявления войны французские агенты 
видели её разъезжавшей по запруженным возбужденными толпами улицам в компании 
начальника полиции фон Ягова, который, впрочем, был давно с ней дружен. Теперь 
она получила предложение поступить на службу в германскую разведку. Она 
обладала многими данными, чтобы сделаться ценной шпионкой; но был у неё и 
большой дефект: она была слишком заметна, слишком бросалась в глаза. И если бы 
немцы хорошенько подумали, они бы поняли, что такой шпион не сможет долго 
действовать безнаказанно. Если бы, как утверждали французы, "Н-21" было кодовым 
именем немецкой шпионки Мата Хари до августа 1914 года, то чем объяснить её 
странное поведение в первые месяцы войны? Ибо почти на протяжении целого года 
эта "Н-21" - умная и щедро оплачиваемая шпионка - находилась вдали от театра 
воины и полевой секретной службы. Почему? Неужели только для того, чтобы 
заставить союзников ломать себе голову над вопросом: когда же она начнет 
шпионить по-настоящему? В профессиональном шпионаже так не бывает. Когда она, 
наконец, вернулась во Францию в 1915 году, за несколько дней до этого 
итальянская разведка телеграфировала в Париж: 
      "Просматривая список пассажиров японского пароходства в Неаполе, мы 
обнаружили Мата Хари, знаменитую индусскую танцовщицу, собирающуюся выступать 
якобы в ритуальных индусских танцах в обнаженном виде Она, кажется, отказалась 
от притязании ни индусское происхождение и сделалась берлинкой. По немецки она 
говорит с легким восточным акцентом". 
      Копии этой телеграммы были разосланы во все страны Антанты как 
предупреждение об опасной шпионке. Французская контрразведка организовала 
слежку. Парижская "Сюрте-Женераль" (охранка) также взяла танцовщицу на прицел. 
Полицейская префектура, в которой Мата Хари выдала себя за уроженку Бельгии, 
сделала на её бумагах пометку: "Следить". 
      Несмотря на все это. Мата Хари, кажется, умудрилась танцевать даже в 
скудно освещенном театре военной секретной службы. В конце её обвинили во 
многих серьезнейших нарушениях военных законов Франции. 
      До 1916 года французская контрразведка была сбита с толку демонстративным 
поведением шпионки. Актриса никогда не маскировалась, ничего не боялась и 
ничего не скрывала. Тем труднее было французам узнать, каким путем она 
передавала их военные секреты, факт похищения которых тоже никак не удавалось 
доказать. У танцовщицы было много приятелей в дипломатическом мире, в том числе 
шведский, датский и испанский атташе. Дипломатическая почта нейтральных стран 
не просматривалась цензурой; было совершенно очевидно, что письма, отправляемые 
Мата Хари за границу, цензуру не проходят. 
      Дипломатическая почта, по обычаю и международным правилам, была 
неприкосновенной. Убедившись, что Мата Хари совратила нейтральных атташе, 
французы решили не останавливаться перед вскрытием мешков с дипломатической 
почтой. В шведской и нидерландской дипломатической почте они нашли серьезнейшие 
улики для будущего процесса. И все же Мата Хари не арестовали; кое-кто говорил, 
будто она писала особой тайнописью, оставшейся нерасшифрованной. Доказательств, 
настолько веских, чтобы они удовлетворили гражданский или военный суд, не 
нашлось; и так как она состояла в близких отношениях с такими лицами, как 
герцог Брауншвейгский, германский кронпринц, голландский премьер ван де Линден 
и т. п., важно было найти улики абсолютно неопровержимые. 
      Наконец, было установлено, что она хлопочет о пропуске в Виттель под тем 
предлогом, что там находится её бывший любовник, капитан Маров, потерявший на 
войне зрение и нуждающийся в уходе. Ее привязанность к злополучному русскому 
офицеру не вызвала бы подозрений, но близ Виттеля незадолго перед тем был 
оборудован новый аэродром, а французы перехватили адресованную германским 
шпионам шифрованную инструкцию о необходимости получить о нем данные. Надеясь, 
что теперь Мата Хари окончательно себя разоблачит, французские контрразведчики 
позаботились, чтобы пропуск ей был выдан. Но она повела себя в Виттеле 
чрезвычайно осторожно. 
      Французские власти были вне себя: они чувствовали угрозу, но не могли 
поймать шпионку с поличным. Тогда возник вопрос: не выслать ли ее? И это было 
сделано. После того как ей объявили о высылке, она повела себя как мелкий 
шпион-наемник: стала клясться, что никогда не работала на немцев, и заявила о 
своей готовности поступить на службу во французскую разведку. Она даже стала 
хвастать своим влиянием на многих высокопоставленных лиц в Германии и вызвалась 
отправиться туда и добыть сведения, нужные французскому генеральному штабу. 
Начальник одного из отделов французской контрразведки капитан Жорж Ладу не был 
удивлен её бесстыдством и сделал вид, что ей верит. 
      Так как она объявила, что генерал-губернатор Бельгии фон Биссинг с 
первого же её взгляда падет к её ногам, ей предложили отправиться в Брюссель и