но на территории международного сеттльмента, 
французской и японской концессий – все эти поселения пользовались правами 
экстерриториальности, на их территории не действовали китайские законы. 
Формально в начале 1930 года Чан Кайши отменил особый статус этих районов, но 
фактически все оставалось, как было. Несколько ниже прочих европейцев и 
американцев стояли немцы – въезд германских подданных в Китай был разрешен лишь 
после того, как Германия отказалась от особых прав для своих граждан. Для этого 
и понадобились Зорге бумаги на имя «мистера Джонсона», американца – они были 
чрезвычайно полезны для поездок по стране.

Особенно сильны в Китае были японская и английская разведки, но и советская 
тоже не подкачала. Она действовала чрезвычайно активно и имела в стране далеко 
не одну резидентуру – поэтому-то и кажется странным утверждение, что доктор 
Зорге был там настолько исключительно нужен, что без него ну просто никак! Вот, 
например, Христофор Салнынь, «главный диверсант Разведупра» – в конце 1927 года 
он легализовался в Шанхае под именем Христофора Лауберга, американца. Его 
группа должна была снабжать оружием боевые группы компартии Китая. Помощником 
Салныня был другой старый и опытный сотрудник разведки, болгарин Иван Винаров. 
Для прикрытия они организовали крупную экспортно-импортную торговую фирму с 
множеством филиалов в различных городах. Филиалы эти занимались и торговлей, и 
разведкой, и поставками оружия. К началу 1929 года резидентура включала в сферу 
своих действий и Харбин – там прикрытием служила консервная фабрика. Оружие 
Салнынь и Винаров закупали за границей на деньги, вырученные от продажи 
китайских товаров.

Занимались они и террором. Одной из самых громких их акций была ликвидация в 
1928 году фактического главы пекинского правительства генерала Чжан Цзолиня, 
проводившего открыто антисоветскую и прояпонскую политику. 4 июня 1928 года 
Чжан Цзолинь погиб при взрыве его специального вагона при поездке по 
железнодорожной линии Пекин – Харбин, а вину за его убийство, как и было 
задумано, удалось возложить на японские спецслужбы.

Очень активно действовали в Китае и разведка ИНО НКВД (именно их харбинская 
резидентура выкрала в 1927 году «меморандум Танаки»), и ОМС Коминтерна – по 
сути, еще одна разведка. И вот в это-то шпионское «рагу по-ирландски», в котел, 
где варилось все, что нашлось на разведывательной кухне всех и всяческих стран, 
угодил и Рихард Зорге в качестве одной горошины из многих других.




Рихард и его команда


Итак, 10 января 1930 года на борту японского пассажирского судна в Шанхай 
прибыл немецкий журналист, доктор Рихард Зорге. Ни в коей мере он не был 
намерен использовать журналистскую деятельность только как «крышу» для 
разведработы. Одной из причин многолетней неуязвимости доктора Зорге стало то, 
что он, действительно, был известным корреспондентом и мог предъявить множество 
публикаций. Первые сообщения в свое сельскохозяйственное издание Рихард, 
накупив по дороге газет, передал еще с борта судна – касались они ситуации на 
дальневосточном соевом рынке. Так что «крыша» у него была в полном порядке. 
Впрочем, дело не только в «крыше» – достаточно ощутимые гонорары тоже играли 
свою роль. Вряд ли он забыл процесс выяснения судьбы пятисот долларов и хотел 
повторения ситуации.

И тут мы натыкаемся еще на одну странность этой во многих отношениях странной 
истории. Да сих пор в официальных биографиях Зорге тщательно обходится вопрос о 
его китайском руководстве. Читателю молчаливо предлагают думать, что разведчик, 
прибыв в Шанхай, сразу начал работать самостоятельно. Но на самом-то деле это 
только в шпионских фильмах разведчика вот так, без подготовки, в одиночку 
засылают за границу в первую командировку. В реальности так шпионские дела не 
делаются – или, по крайней мере, не делались во времена Берзина, когда к 
нелегальной работе за границей относились достаточно серьезно. Как мог 
Разведупр отправить начинающего разведчика, да еще и не получившего подготовки, 
без надежного куратора? Если агента засылали в одиночку, то долго и тщательно 
готовили, или же его вводили в состав сильной группы, или отправляли с опытным 
напарником – разные бывали варианты. Может быть, Зорге, действительно, был 
суперагентом от природы? И Берзин, едва взглянув на него зоркими глазами 
суперначальника, вот так сразу это понял?

Но на самом деле все это сказочки для пионеров. В Китай Рихард приехал не один, 
он сам пишет об этом в своих «Тюремных записках». Зорге прибыл в страну вместе 
с двумя сотрудниками Четвертого управления. Одним из них был Зепп Вайнгартен, 
его первый радист. Второй – тот самый куратор из Центра. Рихард не называет его 
имени, только псевдоним – Алекс. «Его задача, – пишет он, – состояла в 
обеспечении связи с… управлением и, кроме того, в освещении военных проблем… И, 
хотя я был командирован в качестве его помощника по политическим вопросам, мы 
на взаимных началах работали самостоятельно. Поскольку он был старше меня по 
возрасту и имел прямую связь с Москвой, его нужно считать старшим и по служ