графа де Нарбонна сделать все для того, чтобы находящийся в Вильне российский 
император не отдал приказа войскам своим перебраться через Неман и занять 
герцогство Варшавское. Бонапарт писал, что Нарбонн может плести что угодно о 
русскофранцузской дружбе, но французы должны занять герцогство первыми.
     Стало совершенно ясно, что Бонапарт принял решение, что он идет сюда 
войной.
     И еще в шкатулке Нарбонна была копия с письма Бонапарта к министру 
иностранных дел Франции Маре (письмо было датировано еще 1811 годом, но оно до 
сих пор обладало совершенно исключительным значением) – то была целая шпионская 
программа императора Франции: «Немедленно направьте барону Биньону шифровку о 
том, что в случае начала войны я намерен прикомандировать его к моей 
штабквартире и назначить руководителем тайной полиции, которая должна заняться 
шпионажем в неприятельской армии. Необходимо, чтобы он уже с этого дня 
приступил к решительным действиям по созданию тайной полиции. Он должен 
поскорее найти двух поляков, которые хорошо говорят порусски, имеют склонность 
к военным делам и участвовали в войне. Один из них должен хорошо знать Литву, 
другой хорошо ориентироваться на Волыни, в Подолье и на Украине. Кроме того, 
нужен третий, хорошо говорящий понемецки и знающий Лифляндию и Курляндию. Они 
должны говорить попольски, порусски и понемецки. Под их руководством должны 
работать тщательно отобранные агенты, вознаграждение коих определяется 
ценностью добытых сведений. Они также должны быть в состоянии дать информацию о 
любой местности, по которой предстоит пройти нашей армии. Я желаю, чтобы барон 
Биньон незамедлительно вплотную приступил к созданию этой обширной организации. 
Ему следует начать с того, чтобы эти три агентасвязника немедленно подыскали 
себе субагентов, а именно: на дорогах из Петербурга в Вильну, из Риги в Мёмель, 
на всех дорогах из Киева и на трех главных коммуникациях, идущих из Бухареста в 
Петербург, Москву и Гродно. Кроме того, ему надлежит сразу же обеспечить себя 
осведомителями в Риге, Динабурге, Пинске, в районе больших болот и в Гродно. 
Если результаты их разведки будут удовлетворительными, я не колеблясь готов 
назначить им месячное содержание в размере 1200 франков. А во время войны 
оплата лиц, доставляющих ценную информацию, будет устанавливаться особо в 
каждом отдельном случае. Среди поляков есть также люди, разбирающиеся в 
фортификациях и способные давать сведения о состоянии укреплений в тех или иных 
точках».
     О чемто подобном мне сообщал в одном из своих донесений сын аптекаря, но 
тут информация подробнейшая и из первых рук.
     Да, бумагам, хранившимся в шкатулке, просто цены не было.
     При виде такого сокровища глаза государя засветились радостью. Он горячо 
пожал нам руки и шепотом сказал: «Поезжайте, господа, отвезите, а я пока 
задержу его».
     И Александр Павлович пошел со сладчайшей улыбкой выслушивать страстные 
заверения Нарбонна в дружеских чувствах императора Франции к российскому 
императору.
     
     
Мая 7 дня. Двенадцать часов ночи

     День сегодня выдался, несомненно, удачным: Бонапарт посрамлен; его замыслы 
обнаружены; его слова о мире, о любви к нашему государю – чистейшее вранье. 
Теперь Александр Павлович во всем этом уже не может сомневаться.
     Последняя новость. После того, как счастливо завершилась история со 
шкатулкой и я вернулся к себе, пришел вскорости сын аптекаря.
     Он сообщил мне, что канцлер Николай Петрович Румянцев написал ответное 
послание к Бонапарту и попросил, чтобы он отнес к графу де Шуазелю для передачи 
Нарбонну.
     – И вы отнесли? – немного испуганно спросил я.
     Мальчик улыбнулся в ответ и сказал:
     – Что вы, Яков Иваныч! Вы обо мне такого низкого мнения? Вот же оно, это 
письмо. Я не мог отнести, не уведомив прежде вас.
     И протянул мне конверт.
     Я поблагодарил его и тут же отпустил – времято было позднее.
     А письмо графа Румянцева завтра же передам государю: пусть разбирается со 
своим канцлером, подло заигрывающим с Бонапартом.
     
     
Мая 8 дня. Семь часов вечера

     Нарбонн встал в шесть часов утра и пошел осматривать экипажи. Говорят, что 
вчерашняя беседа его с государем закончилась тем, что Александр Павлович 
предложил ему незамедлительно оставить вместе со всею своею свитой пределы 
Российской империи.
     В начале девятого Нарбонн вместе со своими адъютантами и в сопровождении 
флигельадъютанта российского императора поехал в Виленский замок, а оттуда 
отправился осматривать полки.
     Вернулся Нарбонн к себе на квартиру в одиннадцатом часу. Как раз к этому 
времени к нему пришел Шуазель.
     Они заперлись в кабинете и говорили более часа. В беседе также принимали 
участие ротмистр Себастиани и поручик Шабо.
     Отставной поручик Станкевич, уведомляя меня об этом, прибавил от себя 
следующее. Он полагает, что генерал Нарбонн со своими спутниками заслушивал