ского. После провала "Пилигрима" московская 
резидентура ЦРУ, казалось, ушла в глубокое подполье, спряталась за высоким 
частоколом дипломатического представительства. Так думали на улице Дзержинского,
 и были правы. Осенне-зимняя спячка резидентуры американской разведки, 
непривычное для советской контрразведки затишье в ее обычно бурной деятельности 
затягивались, не устраивая Вашингтон и настораживая Москву. Затишье перед 
бурей? 
      Правда, паузу можно было объяснить еще одним, вполне житейским, 
обстоятельством. В начале декабря уходящего года советник посольства 
Соединенных Штатов по региональным вопросам Эрик Хонтауэр, отслужив в Советском 
Союзе положенный срок, выехал в Вашингтон. Новый резидент Центрального 
разведывательного управления появился в Москве лишь в первых числах января. 
      Это была импозантная во всех отношениях фигура, немало изумившая 
Американский отдел Второго Главного управления КГБ. Александр Нарбеков был 
сыном кавказского князя, полковника царской и Белой армии. После поражения 
белых в Гражданской войне он оказался в эмиграции и вместе со своей семьей 
обосновался в Америке. 
      Александр по рождению стал стопроцентным американцем. Как и его нынешний 
шеф, во время войны он служил в УСС. Прекрасно владея русским языком, 
воспитанный в русской среде родительского дома, он был находкой для 
Центрального разведывательного управления. До того как попасть в Москву, он 
провел много лет в резидентурах разведки за границей и заработал блестящую 
репутацию. И вот Александр Нарбеков, грузный, темноволосый кавказец, с красивым,
 холеным лицом и хитрым прищуром глаз, - в столице страны его предков Москве, с 
которой были хорошо знакомы его родители и где сам он раньше никогда не бывал. 
      Теперь Александру Нарбекову, разменявшему шестой десяток лет, но 
чувствовавшему себя по-кавказски молодым, предстояло поработать долгих четыре 
года в стране "главного противника", ставшей его личным врагом. 
      Это в два раза превышало срок командировки в резидентуру за "железным 
занавесом", отведенный для рядового сотрудника разведки. Этот предельно жесткий 
срок был установлен не случайно и диктовался требованиями безопасности. В 
Лэнгли опасались расшифровки разведчиков. Особенно сейчас, когда на Советский 
Союз обрушился новый "крестовый поход" Запада и русские удвоили 
подозрительность ко всем иностранцам. Но потомку древнего княжеского рода можно 
было не бояться огласки. В Комитете государственной безопасности не была 
секретом его служба в ЦРУ. Знали об этом и в Лэнгли и тоже не опасались. 
Александр Нарбеков не будет принимать личного участия в разведывательных 
операциях. Его задача - придумывать хитроумные ходы и руководить. 
      С приездом нового резидента ЦРУ, протеже директора разведки, в Москве 
ожидали всплеска активности американцев, не сомневаясь, что он нагрянет рано 
или немного позже. Готовились и, почти как всегда, - не ошиблись. Необычное 
затишье очень скоро уступило место шумным происшествиям, взбудоражившим 
Вашингтон и Москву. 
      М-р Кэмпбелл едет в Москву 
      Нельзя сказать, что решение директора расстроило Питера Николса. Скорее - 
наоборот, хотя, возможно, это не сразу стало ему понятно. Работа в разведке 
бросала его из одной страны в другую, он привык к вынужденным странствиям по 
свету. В Таиланде он "задержался" на целых 5 лет - и это могло показаться 
необычным. Правда, ничего необычного в долгом "сидении" в "стране слонов" не 
было - просто ему продлили срок командировки, назначив руководителем 
резидентуры. И не напрасно, "Везунчик" доказал это своими делами. 
      B Лэнгли, надо признать, жестко следили за сроками заграничных 
командировок, не давая засиживаться на одном месте. Этого требовал закон 
государственного бюрократизма, это была защитная мера от привыкания к 
обстановке. 
      В большинстве стран, охватываемых вниманием Центрального 
разведывательного управления, можно было не опасаться местных органов 
безопасности. Это были союзники и партнеры. Или - зависимые от Соединенных 
Штатов государства. Там можно было не церемониться, а если и случались 
скандальные истории, вызывавшиеся неистребимым рвением ЦРУ, они легко 
улаживались. В самом худшем случае проштрафившихся разведчиков ЦРУ тихо и 
незаметно убирали из страны. 
      Конечно, следовало опасаться русских, которые не упускали возможности 
поохотиться за американцами. Тут уж ничего не поделаешь, американцы сами были 
охотниками и очень не любили становиться объектами охоты. Тем более ее жертвами.
 
      Работа в качестве руководителя оперативной группы по Афганистану, от 
которой Питера Николса отделяли определенные директором три месяца, открывала 
новые радужные перспективы. Два-три года в столице Пакистана пройдут быстро, 
тем более что, по всем данным, афганский конфликт вступает в свой 
заключительный этап. Но пока необходимо сосредоточиться на поездке в Москву для 
организации работы с "Рекрутом". Поездка в Москву поставит жирный 
восклицательный знак в карьере "Везунчика"! 
      В Лэнгли и в московской резидентуре деловито и методично готовились к 
новым баталиям. На повестке дня - операция с "Рекрутом". В своем последнем 
письме агент сообщил, что ему удалось устроиться на краткосрочные 
разведывательные курсы и он проходит интенсивную подготовку к оперативной 
работе. В Центральном разведывательном управлении отлично знают существо этой 
учебы. Будущему разведчику необходимы обширные знания оперативного искусства, 
он должен уметь многое - устанавливать полезные связи, умет