рагоценность. 
Правда, не такой уж "крутой парень" был этот молодой человек. 
      Учеба в институте международных отношений*, куда он попал не без 
протекции, давалась ему без особого труда. Ему нравились история и политические 
науки, английский язык, которым он владел с юных лет, он знал гораздо лучше 
большинства других студентов своего института, готовя себя к карьере дипломата. 

      Но в Министерство иностранных дел Порываева не взяли - слишком строгим 
был отбор на работу туда и очень некстати случилась громкая и некрасивая 
история с пьяным разгулом в компании с девицами не очень пристойного поведения. 
Не помогли ни папины связи, ни красный диплом, полученный в МГИМО. Вместо 
высотного здания на Смоленской площади он оказался - и опять-таки благодаря 
протекции - в не менее престижном уже в те времена Институте США и Канады, 
номинально входившем в Академию наук СССР. 
      Его это, правда, вполне устроило - Институт давал простор его незаурядным 
способностям и возможность совершать зарубежные поездки. Как раз в те страны, 
которые он изучал в МГИМО и где так мечтал побывать. 
      И вот его мечтам и надеждам суждено было наконец сбыться. Руководство 
Института, где новый младший научный сотрудник оказался на хорошем счету, 
решило направить его в Соединенные Штаты на трехмесячную стажировку в советском 
посольстве в Вашингтоне. 
      В столице США молодому ученому предстояло провести целых три месяца. Его 
поселили в арендованном посольством доме, где жили командированные на короткие 
сроки сотрудники и те, кому подыскивали жилье в городе. 
      Аркадий Порываев акклиматизировался в новой обстановке быстро. Ему, с его 
знанием английского языка и многих касавшихся США проблем, было несложно 
осуществлять подготовленный в Институте план командировки. Охотно и 
добросовестно он выполнял поручения дипломата, к которому был прикреплен. Тем 
более что в представительстве ему сразу же выделили для поездок по городу уже 
подержанный "форд", который намного облегчил стажеру его не очень сложные 
обязанности. Впрочем, и СИ-5* это обстоятельство существенно облегчало задачу - 
в машину был немедленно вмонтирован "жучок" - радиомаяк, позволявший 
вашингтонским детективам вести наблюдение за прибывшим русским, не вызывая у 
того излишних подозрений назойливостью преследователей. 
      Аркадий Порываев довольно быстро утолил свое туристическое любопытство. 
Многие достопримечательности Вашингтона были знакомы ему еще в Москве, по 
литературе, которую он внимательно и, как теперь оказалось, предусмотрительно 
штудировал. Ночная жизнь города его не очень манила, уютные кинотеатры и другие 
зрелища привлекали мало, к роскошным красочным витринам и богатым прилавкам 
магазинов он был почти равнодушен. Да и денег, которые давала командировка, все 
равно катастрофически не хватало, и он и не очень-то завидовал изобилию товаров 
в магазинах. В Москве он не страдал от отсутствия многих необходимых вещей и 
продуктов. Но вот что действительно вызывало жгучую зависть и потребность 
приобрести любым способом - так это новая стереоаппаратура, заиметь которую в 
Москве мог далеко не всякий желающий. 
      Комбинаторские таланты, которыми был наделен Аркадий, позволили найти 
сравнительно легкий способ решить проблему. Он отыскал в пригороде Вашингтона 
небольшой магазинчик, торгующий такой аппаратурой, с хозяином которого легко 
нашел общий язык, понятный всем, кто занимается бартером. Американец охотно 
обменял несколько бутылок русской водки и пару блоков кубинских сигар, выданных 
Порываеву для представительских целей и приобретенных по дешевой цене на 
посольском складе, на два великолепных магнитофона и стереосистему новейшей 
конструкции. Ее и один из магнитофонов он решил взять себе, а второй продаст в 
Москве, рассчитывая выгодно заработать на сделке. 
      Визиты Аркадия Порываева к торговцу стереоаппаратурой не остались, 
конечно, незамеченными детективами СИ-5. Они легко договорились с 
предприимчивым американцем, быстро понявшим, что никакая опасность ему не 
угрожает. Он будет продолжать бартерные сделки с советским стажером, а фбр даже 
обязуется покрыть возможные убытки, на которое ему придется пойти. Патриотизм 
остается патриотизмом, даже если он связан с выгодными сделками! 
      Джон Каллохен сразу же усмотрел в создавшейся ситуации выгодный шанс. 
      "Как только дипломат или другой русский оказывается в Соединенных Штатах, 
- говорил он не однажды своему другу Джеймсу Вулричу, - мы не успокоимся до тех 
пор, пока не убедимся, что он "чист" перед нашим законом и не занимается чем-то 
предосудительным. Ну, а лучший способ добиться этого - вербовка объекта и 
привлечение его к тайному сотрудничеству. "Кортшип" удваивает наши возможности 
в этом отношении, а вы в Центральном разведывательном управлении получаете 
готового агента, которого можете использовать в Москве. Если кому-то нравится, 
пусть называет то, что мы делаем, - шантажом, мы же просто выявляем уязвимые 
места объекта и применяем методы, которые позволяют нам добиться успеха. Мы не 
применяем грубой силы, но не собираемся упускать своего шанса". 
      Затеянные русским стажером подпольные бартерные сделки и были тем шансом, 
который нельзя было терять. Но еще больший шанс ФБР и цру в этом эпизоде 
операции "Кортшип" сулила любвеобильная натура стажера. В дополнение к интимной 
интрижке с женой дипломата посольства, тосковавшей от недостаточного внимания 
мужа, часто бывавшего в разъездах по стране, Аркадий Порываев завел себе для 
сексуальных утех несколько более дорогую любовницу - в