иемник "Сони", 
уже со сдвинутой настройкой, одиноко стоял на столе. 
      Теперь Плахову можно поспать. Утром он вовремя поднимается с кровати к 
очередному рабочему дню в Ясеневе. 
      "Крот" выходит из норы 
      В понедельник, в самом конце августа, Плахов, невыспавшийся и потому 
раздраженный, быстро собрался на работу. Еще ночью, за расшифровкой радиограммы 
из Лэнгли, он твердо решил не откладывать свой визит к "Павлину" и ехать за 
"булыжником" в понедельник, сразу после окончания рабочего дня. Конечно, если 
не возникнет срочных дел на службе. Он знал район Кунцева, где находится улица 
академика Павлова, и по карте Москвы наметил свой маршрут. Опытному водителю 
это не составит труда. Дома он сказал, что немного задержится, но, пожалуй, 
успеет к ужину. Ну, что же, в семье к его частым задержкам уже давно привыкли и 
нисколько не удивлялись. 
      Плахов проверил, на месте ли в кармане рубашки заготовленные ночью 
листочки с записями, и спустился к автомашине. Серый "жигуленок" ждал своего 
хозяина. Он завел двигатель и медленно выехал со двора дома на улицу. 
      В Ясеневе Плахов не задерживается. В начале седьмого он у своей машины. 
По Московской кольцевой дороге, минуя загруженные в эти часы транспортом 
городские кварталы, подполковник службы контразведки Первого Главного 
управления КГБ за двадцать минут добрался до пересечения МКАД с Можайским шоссе.
 Несколько знакомых поворотов, и Плахов у станции метро "Кунцевская". Здесь он 
оставил автомашину и дальше отправился пешком. По пути он внимательно 
осматривался, иногда останавливался и оглядывался. Не заметив ничего 
подозрительного, продолжил путь к "Павлину". Быстро сгущались сумерки. На 
улицах все меньше автомашин и прохожих. 
      Пост наблюдения контрразведки на улице академика Павлова бы,л как всегда, 
на вахте. В небольшом помещении находились два человека, они вели контроль при 
помощи специальных приборов с мониторами, на экране одного из них - башня ЛЭП. 
Та самая, под которой в кустарнике спрятан тайниковый контейнер - "булыжник". 
      Картинка монитора показывает безлюдное место. Только птицы спокойно и 
безмятежно сидели на арматуре опоры, никто и ничто их не тревожило. Один из 
наблюдателей перешел к другому монитору. На его экране появлялись и исчезали 
редкие прохожие. В кадре появился Плахов. Он медленно шел по улице, оглядываясь 
по сторонам. 
      Плахов исчез с экрана одного монитора и очень скоро появился на другом. 
Оба наблюдателя, как по команде, "прилипли" к экрану, напряженно всматриваясь в 
картинку. Теперь Плахов уже почти в самом центре экрана. Он стоял в глубине 
опоры и оглядывался. Птицы, вспугнутые его появлением, уже улетели, но вокруг 
по-прежнему больше никого не было. Плахов нагнулся к "камню", подобрал его и 
быстро сунул в сумку, которую достал из кармана. Ломая кусты и убыстряя шаг, 
направился к тротуару. 
      На улице академика Павлова внезапно появился небольшой автобус. Когда он 
поравнялся с Плаховым, из него выскочили два молодых человека и мгновенно 
затолкали оторопевшего и еще ничего не понимающего Плахова в открытую дверь 
микроавтобуса. Дверь быстро закрылась. 
      В микроавтобусе находились Алексей Климов и Станислав. Климов внимательно 
разглядывал отобранную у Плахова сумку, вынул из нее "булыжник". 
      - Зачем вам этот камень? - спросил Климов. 
      Плахов в первые минуты молчал и только каким-то отупевшим взглядом, в 
полной растерянности смотрел на сотрудника контрразведки. Он лихорадочно 
подбирал в уме какое-нибудь правдоподобное объяснение своим действиям и говорил.
 Между тем Станислав передал Климову два измятых листка бумаги, извлеченные из 
верхнего кармана рубашки задержанного. Тот их внимательно изучал несколько 
секунд, после чего они обменялись короткими репликами, не слышными задержанному.
 Затем два листка снова забирает Станислав. 
      На одном из листков, меньшем по размеру, видны какой-то адрес и несколько 
слов, понятных только тому, кто их написал. "Проспект Мира, дом № 30. Арка во 
двор дома. Левая сторона. 10 см. Высота 1,5 метра" - читает контрразведчик 
текст записки. "Пока непонятно", - думал сотрудник Американского отдела 
контрразведки, аккуратно укладывая измятый листок в атташе-кейс. Там уже лежат 
другие предметы, изъятые у Плахова. Они подождут своей очереди и будут 
тщательно исследованы. Ничто не должно избежать внимания, когда имеешь дело с 
захваченным шпионом! 
      Оперативный работник контрразведки пока не знал, что на этом маленьком 
клочке бумаги таким незамысловатым способом обозначено место сигнала для ЦРУ о 
благополучно подобранном "булыжнике". "После того как вы подберете нашу посылку,
 - говорилось в послании ЦРУ, - оставьте для нас сигнал на левой стороне арки 
дома № 30 на проспекте Мира. Для сигнала используйте губную помаду или мел. 
Проведите черту длиной не менее 10 см на высоте 1,5 метра. Ваш сигнал должен 
быть хорошо виден с проезжей части дороги". Станислав догадывался, что к 
сигналу для московской резидентуры ЦРУ имеет прямое отношение тюбик губной 
помады, который обнаружен в портмоне Плахова и который сотрудник контрразведки 
сейчас удивленно разглядывал. 
      - Купил в подарок жене, - угрюмо пояснил Плахов, - да вот не успел еще 
отдать. - Голос его дрожит. 
      Станислав никак не реагировал на слова задержанного и только отметил про 
себя, что "подарком для жены" уже пользовались - кончик ярко-красного карандаша 
изрядно стерт. Точно такую же ярко-красную метку, которую ему предстояло 
начертить в арке дома на проспекте Мира, Плахов поставил однажды на почтовом 
ящике на улице Вавилова. 
      Внимание контрразведчика привлек второй листок бумаги, обна